Опасная охота
Шрифт:
И опять он сидел, согнувшись, в грязи и мусоре, прислонившись к стене на улице Приграничья, и терпел муки Тоггора, когда насильно вышколенный хозяином смукс демонстрировал свое безжалостное мастерство, выступая против других диких воспитанников. Затем видение перескочило к тому моменту, когда он увидел Майлин и Ворланда. Воспоминания мелькали очень быстро — он заново переживал, как ряд вспышек, встречи с теми, кто имел сердечное сострадание. Он побывал на Йикторе, выискивая там скрытый проход. Вот он увидел Майлин, едва не упавшую с горной тропы. Его руки снова протянулись к ней, точно так же, как в те мгновения прошлого. Он почувствовал, как разошелся
И снова он оказался сидящим на корточках в вонючем проулке; и вот он стремительно убегает, чтобы не встретиться с космонавтом, как в прежние дни. Он терпел побои, голод, всю злобу, какую только может вынести крошечный и искалеченный человек в безжалостном Приграничье. Затем его подхватил стремительный поток самых ранних воспоминаний — о поисках места, где затем обитал Ланти, о зрелище умершего космонавта, что освободило его от пут.
Наверное, после этого он пронзительно закричал — хотя и не слышал собственного вопля. Ему показалось, что какая-то могучая сила толкнула его спиною к стене, да так, что он едва не потерял сознание от боли, и остался бессильно лежать на твердой поверхности. Эта сила, безжалостно швырнувшая его настолько сильно… Он снова вскричал от боли, буквально взорвавшейся в голове. Затем, к счастью, очутился в темноте — и стал ничем среди ничего, и вокруг тоже не было ничего…
— … Тростл? — раздался голос откуда-то очень издалека. — Сельрена…
— Это снова трюки и обман. Ты все еще сомневаешься, что его следует отдать на обед дракону? Кстати, где шар бурь? — Память шевельнулась, заставляя его сознание вернуться. В очередном нападении на него ощущалась настойчивость.
— Пусто… он пропал. Сейчас нам следует подумать о тех, других. В нем же нет и мысли причинить вред…
— Ты становишься наивен, Веструм. Воспоминания могут быть стерты; и к тому же его могли ввести в заблуждение. Мы многому научились; от того же обретенного опыта, что и они. Он имеет благородное происхождение, да. Это не может быть фальшивкой. Но из какого клана?.. Лангрон? Мы знаем, где находится каждый из этого рода.
— Атра стала такой, что готова служить им. Почему же и этого не могли переделать?
— Его воспоминания говорят, что это не так. Однако ты прав. Наши старинные враги обучились очень многим вещам. Нам следует воспринимать его только как опасность.
— Его могли захватить хоады…
Воцарилась атмосфера ощущения насилия или категорического несогласия.
— Мы не проливаем кровь попусту. Что случилось с тобой, Веструм, что ты предлагаешь такое? Неужели лишь потому, что старой крови остался лишь тоненький ручеек, мы готовы поступать так же, как они — умерщвлять ради собственной безопасности? Разве нам не известно издавна, что подобное раздробит нас навсегда?
— Разве потом мы станет настолько сильны, что сможем двигать горы и осушать моря, чтобы сбить с толку наших врагов? Они обучались веками, а мы что же, за это время отупели? Если он — возможный ключ к нашим вратам, то поскольку он в наших руках, давай изучим, как они собирались его использовать. Однако он не из тех, что обитают в Долине Дакара.
— Верно. А что насчет другого корабля?
— Неужели ты не найдешь ответа на это, выбив все ответы из него?
— Их беспокоит внутренний взгляд. Эти
— И он уничтожил Шар Уммара.
Наступила пауза. Фарри снова тщетно пытался проследить ход мысли последнего из говоривших, однако перед ним опять везде была только стена. В этих словах ощущался холод, пронизывающий его до костей, а потом превращающийся в мысленные фразы. Если они понимали, что он слышит их разговор, то они неосторожны.
— Значит, ты думаешь, это именно то, что ему приказали сделать?
Спрашивающий снова подошел к Фаррй, и с каждым мысленным прикосновением понимать его становилось все легче.
— В нем нет ни тени Беспокойного. Вероятно существует лишь возможность…
— Если есть хоть малейшие сомнения, то так делать нельзя… Да, ты прав. Давайте-ка заключим его в тюрьму — близ Путей Хоада. Если он способен ощущать их, то окажется истощен, а так будет лучше для нашей цели. Давайте, приступайте!
Последние слова были резким и четким приказом. Фарри ожидал какого-то действия, но вместо этого вообще перестал что-либо осознавать. Темнота плотно окутала его. И тем не менее, он сохранил некоторую мысленную силу и припрятал ее про запас. Он не знал природу пут, которыми они его связали, и все же он явственно осознавал, что сейчас он — беспомощный пленник.
Похоже, он снова обрел возможность физически видеть, но взгляд его упирался лишь в темноту. Вокруг него стоял незнакомый запах кислятины, смешивающийся с запахом свежевыкопанной земли. Какое-то мгновение он ощутил безмерный страх, ибо решил, что его похоронили заживо. Затем, ощупав тело для проверки, попытался сесть — и сумел это сделать. Верхние части его крыльев болезненно терлись о шероховатую поверхность, а из рук прямо ему на лицо упала земля. Когда ему удалось вытянуть руки, он сумел определить размеры своей камеры — если это было камерой.
Когда пальцы левой руки провели по неровной поверхности, он воспользовался этим, как тем, на что можно ориентироваться, и подтянулся ближе к нему. Это оказалось довольно прямой стеною. Когда он несколько раз провел рукой по поверхности, то понял, что стена каменная, но иногда нащупывал какие-то наросты, словно бы скопления корней растений. Когда он царапнул ногтями по чему-то вязкому и слизистому, запах сразу же стал отвратительным. Откуда-то появился слабый свет, достаточный для того, чтобы Фарри увидел клубень с исходящими от него волосообразными корнями, прилипшими к камню. Из дыры, проделанной кончиком пальца, выделялось клейкое тягучее и светящееся вещество. Фарри стал дергать клубень туда-сюда до тех пор, пока не оторвал его от корня, заполучив тем самым импровизированный светильник.
От того места, где он очнулся, было двадцать шагов до угла, где он снова натолкнулся на стену. На полпути к следующему препятствию находилась темная дыра, а из нее медленно сочилась жидкость, которая бежала по камням, чтобы затем собраться в ручеек, находящийся в футе от стены.
Это зрелище пробудило в нем невероятную жажду. Он не имел представления, сколько времени провел без еды и воды. Стоит ли ему попробовать эту жидкость, похожую на масло? Он колебался. Обдумывая, безопасно ли пить эту жидкость, он повернулся и побрел по краю ручья, используя его теперь в качестве проводника.