Опасная пара для темной
Шрифт:
И почему я это замечаю? Ведьмам же плевать на подобное отношение… Почему мне - нет?
Потому что бесит!
Что он продолжает искать возможность выпереть нас подальше - якобы по моему собственному желанию. Зачем-то объявил войну и даже ее возглавил: явно же и ученики, и те, кто здесь работал были против нашего приезда с его подачи.
Хорошо хоть что-то останавливает инквизитора от того, чтобы прогнать силой и властью. Договор? Закон? Нежелание привлекать внимание? Что бы то ни было, оно пока будет служить нам защитой. А все попытки главы испортить жизнь двум ведьмочкам настолько,
Пусть считает, что доставляет нам проблемы. Наверное он не знает, что для ведьмы нет такой проблемы, которой она сама не создаст.
Привыкайте!
Мы подошли к крыльцу - невысокому каменному порожку - и остановились. На двери ни замка, ни запора. И наглухо закрытой - ни попасть, ни выйти - она не выглядела.
Странно было то, что внутрь хотелось…
Вот прям зудело все, чтобы зайти, посмотреть, разобраться!
И не чувствовала я чужого присутствия или магических искр, может какого отворота, охранок… Но что-то там было. Что?
И с этим "чем-то" следовало совладать прежде, чем пускать внутрь дочь или решать, соглашаться ли на “щедрое” предложение главы. Которое точно с подвохом!
Поэтому я обернулась к маленькой ведьмочке и лохматому:
– Аника, - сказала “тем самым голосом”. Который не предполагает возражений.
– Побудь пока с главой Бхавином на улице...
“Но…” - раздалось от обоих, только я успела раньше их возражений:
– Мало ли что там поджидает, я должна защитить дочь. Вы же не откажетесь присмотреть за милым дитя?
– заявила я одному. Светлому.
– Милая, ты видишь - главе нехорошо. Если он упадет замертво, могут и ведьм обвинить. Понаблюдай за ним, если что позовешь на помощь, - а это - темненькой.
Теперь оба смотрели на меня возмущенно. Инквизитор - явно лишившись дара речи от такой наглости.
– Вам не кажется, что вы сами себе противоречите?
А, нет. Не лишился. Разговаривает. Но здесь так - или он меня, или я его. И пока я окончательно не поняла расстановку сил, буду наглеть. Наглость - не просто второе счастье. В данной ситуации это единственная возможность остаться там, где я хочу.
– Не кажется, - покачала головой.
– И что не слишком уместно говорить в таком свете о своем главе?
– Рада, что вы уже признали, что я здесь работаю, - улыбнулась мило, - И я не хотела вас обидеть - случайно просто повезло.
Открыл рот, чтобы.... ну не знаю, заорать может. Но закрыл. И закатил глаза наверх, будто спрашивая Свет, за что ему такое наказание.
Да-да, лохматый инквизитор, лучше не продолжать разговоры. Я все оберну против тебя. Особенно когда ты в таком состоянии. В искусстве взбесить противника словами ведьмам нет равных. И ты сам дал мне оружие в руки: я все больше убеждаюсь, что ты не будешь уничтожать нас Светом или связывать и отсылать прочь. Пусть ты и страшен на вид, но, если я буду действовать хитро и в рамках законного договора, ты ничего не сможешь сделать. И кстати, даже если дом нас устроит, даже если с нами будут нормально обращаться
А что? Я не злая. Но память на гадости мне сказанные и сделанные - хорошая.
Снова повернулась к лохматому задом, а к дому передом и толкнула дверь. А потом плотненько прикрыла ее.
Тихо.
Вот что меня удивило сразу. Оглушило почти. Меня будто отрезало от остального мира. Там остался запах болот, угасшая природа, дочь и пресветлый, которые теперь охраняли друг друга друг от друга или еще как. Здесь происходила какая-то другая магия. Или никакой?
Пыльно, мебель перевернута, какие-то котелки и метелки на полу, двери в другие помещения есть - и другие помещения, значит, есть - чуть скособочены. А через две выбоины-щели в стенах свет проникает.
Но сухо. И будто не много лет прошло с момента, как этот дом оставили. Пара месяцев, не больше. И нет ощущения гнили хоть какого рода…
– Что думаешь?
– спросила у Ворона, который, конечно, не удержался - полюбопытничал.
– Ничего, - вырвалось у него тихое.
– Это и я могу сказать, - поморщилась.
– "Ничего" в том смысле, что здесь вообще ничего. Будто вычищено. Прошлое и будущее, вне и внутри… - если бы он мог ежиться, поежился бы.
– Понимаю ведь, что опасно может быть… но и опасности нет.
Кивнула, соглашаясь.
Ведь даже осознать, плохо здесь или хорошо невозможно. Потому что и правда ничего.
Так не бывает.
У любого предмета, вещи, человека, мага всегда есть следы, изнанка, искры. Что-то можно увидеть, что-то увидеть внутренним взором, что-то целенаправленно - или нутром - почувствовать. А как быть с… когда никак?
– Но тебя я чувствую… - протянула, мысленно прикасаясь к нечисти.
– И себя.
Я осмотрела все внимательней.
Окна не только ставнями прикрыты, но и промасленным пергаментом, частично пришедшим в негодность. Исправимо. Каменный пол хорошо промазан, почистить да половиком прикрыть - и все будет замечательно. И стол есть, и утварь, и стулья, кресло, глубокие и большие кадки, которые для мытья можно использовать. За одной из дверей - маленькая комнатка с кроватью, на которой мы с Аникой поместимся, еще и останется. Грязноватый мешок размером с кровать полон свалявшихся перьев и сена, но это тоже не проблема. Тем более, что в захламленной кладовке за второй дверью много чего обнаружилось. И шкуры, и шерстяные тряпки, и даже парочка грубых гобеленов - на стены для тепла их повесить можно. Но главное - большая каменная печь.
Я таких и не видела прежде.
Она круглой была, располагалась не посреди комнаты, а посреди домика, прямой каменной трубой уходя вверх. Сам дом был будто вокруг нее обернут, внутренние стенки смыкались на ее боках, и так получалось, что в каждой комнате - даже в кладовке - был кусок этой печи. А значит везде будет тепло.
Для меня, постоянно мерзнущей в последнии дни, это стало решающим аргументом.
– Уверена?
– Ворон понял без слов.
– А проклятие… и вот эти все странности?