Опасная пара для темной
Шрифт:
Я разрываю пропитанную кровью рубаху и всматриваюсь в несколько порезов. Шепчу заклинание подбадривающее - больше для себя. Медленно обвожу ладонями контур головы, тела. Не прикасаясь. Только чтобы до конца почувствовать, насколько плохо дело...
От него жар исходит запредельный, в прямом смысле. Твари оставляют след. Далеко не все раны видимы. И те, что видимы, порой бесполезны для лечения. Долго и муторно будет, с последствиями, если не вычистить сразу от гнилых искр, частичек Запределья…
Но с этим инквизитором что-то совсем не то. Я и не видела
Не знаю что такое. Но, почему-то, знаю, что это очень очень плохо. И надо избавляться. Пресветлый иначе не выживет… Хотя какой он пресветлый в таком-то виде?
Алкогольный запах с ног сбивает. Сапоги покрыты слоем глины. Мех накидки свалялся и пропитался кровью, тряпки какие-то вонючие - вот не поверю, что это за день испачкалось! Он вообще стирал их когда-нибудь? А черные кудри в грязи и дорожной пыли. Прилипли ко лбу, покрытому испариной…
Вздыхаю и отвожу их с лица.
Как-то слишком нежно получается...
Стараюсь не смотреть на ровный нос, впавшие щеки - не знаю почему, но лучше не смотреть!
– четко вылепленные губы…
Красивый инквизитор.
Я же не смотрела!
И наношу на точку между бровей специальную мазь, дающую успокоенное забытье. Высвобождаю воротник, слишком туго охватывающий мощную шею, поджигаю шалфей для очищения пространства. А потом мягко кладу ладони на горячую кожу вокруг раны и закрываю глаза…
В следующее мгновение я уже лежу на грязной соломе, придавленная очнувшимся раненым. А длинные пальцы, безвольные еще мгновение назад, сжимают мою шею.
Твердая грудь вдавливалась в мою, мягкую. Темные, почти черные глаза смотрят одновременно зло и беспомощно сквозь пелену боли. Зло потому, наверное, что заставили очнуться от тяжелого забытья.
А беспомощно - явно ведь не соображает ничего…
Стараясь не делать резких движений, я осторожно накрываю своей рукой его и пытаюсь отвести от горла, шепча:
– Я помочь пытаюсь. С раной.
Угу. И в ответ на это меня целуют.
Инстинкты
Телесно мы недалеко ушли от оборотней и прочих животных.
Тело хоть оборотня, хоть человека, хоть мага будет пытаться выжить при любых обстоятельствах. На голых инстинктах, побороть которые кмогут разве что высокоморальные ценности. Поесть и размножиться - тот же уровень инстинктов. Основной. А ценности из-за ранений сейчас явно не в приоритете. Потому совсем не светлый пресветлый поначалу пытался выжить, приняв меня за врага. И на горле лапищи сомкнул.
Сейчас же…
Ну, скажем так, точно не сожрать.
Не знаю, что ему померещилось, и где он оказался мысленно в своей черноволосой и кудрявой голове, но его… хм, твердое намерение размножаться - именно со мной, именно сейчас - вызвали у меня ответное желание.
Добавить ему пару
...горячие губы находят мои безошибочно, целуют жестко, уверенно, несмотря на сопротивление. Горячее, пропитанное алкоголем дыхание опаляет мое горло, но мне почему-то не противно. Пальцы, которые живут своей жизнью, уже не душат, скользят вниз, в намерении добраться до чего-то более интересного, чем жесткий воротник и сотня мелких пуговичек. Тело тяжелеет, вжимает мое в землю…
Я резко бью ладонями в широкую грудь, выворачиваюсь, одним движением перекатываю инквизитора на спину и седлаю его. Чтобы придавить хоть как-то. И встряхиваю за плечи:
– Я. Хочу. Помочь!
А потом еще парочкой заклинаний припечатываю на всякий случай. Чтобы перестал дергаться.
Не знаю, что помогает. Резкие движения, заклинания или общая его слабость - но мужчина снова теряет сознание.
А я решаю не терять времени.
Оглаживаю руками бок… В смысле даю магии вдоволь напитать целительной прохладой и успокаивающей тьмой ткани и мышцы. А потом закрываю глаза. И позволяю себе заглянуть в Запределье. Ненадолго. Недалеко - на полшажка. Но без этого не притянуть ни голубых льдинок, ни черных сгустков, что будут высасывать жизнь и светлую силу.
Им по рождению положено.
Запределье - плата нашего мира. За магию. Может созданное случайно из излишек сырой силы, магических ошибок и экспериментов, потоков, впитавшихся в землю и растворившихся в воздухе. Ничто не исчезало бесследно.
А может наоборот, оно существовало всегда. Просто не сразу обнаружилось.
В любом случае, Запределье было омутом, в котором пропадали любые магические искры. Могла и жизнь. И его тварями владели все те же инстинкты: выжить, размножиться. Сожрать побольше чужой магии - своей у них не было.
Частички тварей мало чем отличались от них самих, потому и продолжали действовать.
Личная нечисть тоже магией питалась. Но той, что мы отдавали добровольно...
Я вытащила последний сгусток, подула на мешанину на ладони, пробормотав закрепляющее заклинание и ссыпала уже бесполезный и не опасный порошок на землю.
И вздрогнула от раздавшегося рядом:
– Уверена, что его надо было спасать?
– Кыш. Я тебя не призывала.
– Ну да, ну да. А кто по Запределью шастает?
– С каких это пор взгляд вне воспринимается тобой, как призыв?
– С тех пор, как я на привязи много дней.
Последнее прозвучало сварливо и немного обижено. Я вздохнула и скосила взгляд на насупленного Ворона, которого невольно проявила своими действиями. Тот ответил мне независимым и довольно раздраженным взглядом.
Говорят, что характер личной нечисти очень зависит от ведьмы… Если это верно, то мой характер так себе.
– Слишком много людей вокруг, слишком опасно, ты же знаешь, - пояснила, - В Джалгаоне нечисть легко могут спутать с тварью…