Опасная помощница
Шрифт:
Не знаю, будет ли торжествовать Диана Фёдоровна, когда узнает, что после её оскорблений я угодила в больницу и едва не потеряла ребёнка.
Наверное, да. До сих пор при воспоминании о её криках меня начинал колотить озноб.
Степан запретил мне о ней даже думать.
…За две недели меня пять раз навещали подружки. Настя и Таня тоже переполошились, узнав, что я в больнице, но в отличие от мамы, старались держаться весело и не нагнетали атмосферу.
— Ой, Алиска, ты и тут шикарно устроилась! — Татьяна проверила санузел с душем, испробовала кресло на мягкость, понюхала
— Степан, конечно, мужчина колоритный, — улыбнулась Настя. — Наша Таня устроила ему настоящий допрос.
— Да? — испугалась я. — Тань, ну зачем?
— Как зачем! Должна же я знать, в чьи руки отдаю лучшую подругу?
— Вот прямо и отдаёшь! Меня, вообще-то пока никто замуж не звал, — заметила я.
— Ой, Алис. Когда мужчина так бегает вокруг девушки, ясно, что вопрос уже решён, — сказала Настя.
— Кроме того, я будущая крёстная мать, — напомнила нам Татьяна. — Значит, и ребёнка я тоже должна доверить не абы кому, а в надёжные руки.
— Ну и как? Степан прошёл кастинг? Хороший из него получится отец? — улыбнулась я.
— Да. Заботливый. Степан, наверное, постарается побыстрее оформить ваши отношения, чтобы ребёнок родился в браке. Так ему не придётся усыновлять зайку. Ох, как Виталька будет локти кусать! Ты сама с ним развелась, и внешность прокачала нехило, да ещё и в два счёта нашла классного папку для ребёнка.
Надеюсь, девчонки не заметили, как я смутилась от этой фразы…
Подруги до сих пор не знают, что Степан — родной отец моего малыша. Думаю, у них бы закипели мозги от этой информации. Рано или поздно правда всплывёт наружу, мы не сможем скрывать нашу тайну вечно.
Но я пока молчу.
28
Алиса
Степана подменили. Теперь ничто не напоминало о том мрачном типе, который во время собеседования вызвал у меня сильную неприязнь. Так напугал своей хмурой физиономией, что я была готова бежать из офиса не разбирая дороги.
Теперь в клинику приезжал обаятельный вальяжный красавец с блестящими глазами и играющей на губах улыбкой. Врач, отчитываясь перед ним, покрывалась нежным румянцем и говорила с придыханием. Медсестрички бегали, как мышки, и кокетничали.
Кхм… Бегают тут, ну-ну… Нечего глазки строить моему мужчине! Всё равно он смотрит только на меня!
Степан появлялся ежедневно. Он кормил меня какими-нибудь вкусняшками, выводил на прогулку — в общем, нянчился со мной изо всех сил. Затем мы возвращались в палату, милый устраивался в кресле с планшетом и принимался за работу. Выяснял что-то по телефону, просматривал документы. Иногда оставался до ночи, пока я не выгоняла его. Было заметно, как Степану не хочется от меня уходить. Мне, конечно, тоже не хотелось с ним расставаться.
— Когда же тебя уже выпишут, — тяжело вздыхал он.
— Я тоже домой хочу!
— Нет, солнце, будешь лежать здесь столько, сколько
Один раз вместе со Степаном пришли его друзья — Матвей Артемьев и Вадим Туранов. Они принесли необыкновенные букеты — такие большие, словно соревновались друг с другом.
Мужчины!
Хорошо, Степан заранее предупредил, что они хотят заглянуть в гости. Я нарядилась, сделала лёгкий макияж. А то застукали бы меня прямо на кровати в спортивном костюме, да ещё и с бледным лицом — выглядела я сейчас не так чтобы очень. Хотя Степан ежедневно сыпал комплиментами, прямо заливался соловьём. Утверждал, что я самая красивая.
С Матвеем Николаевичем я уже познакомилась в офисе, он даже со мной мило флиртовал. Как я поняла, вовсе не всерьёз, а чтобы растормошить друга.
С Вадимом Михайловичем я общалась только по телефону, отправляла ему письма по работе, а вот у него в квартире мы пересеклись только один раз, когда я как-то пришла в гости к Насте. Настин муж пропадал в офисе или командировках, а на их с Настей свадьбу я не попала. Поэтому можно считать, что настоящее знакомство с Вадимом Турановым произошло именно в клинике.
Палата внезапно уменьшилась в размерах в десять раз, когда в ней расположились трое мощных мужиков-спортсменов. На фоне тройной груды прокачанных мышц я превратилась в молекулу. Смущалась, чувствовала себя скованно.
Боже, как я устала! От низких мужских голосов бежали по спине мурашки, друзья постоянно друг друга подкалывали, перекидывались какими-то фразами, которых я не понимала. Хорошо, что визит продолжался всего полчаса, потом мужчины ушли, и я вздохнула свободно.
Удивительно, но друзья Степана, как и врач, смотрели на нас, будто мы уже пара. Между тем, вопрос с нашим будущим оставался открытым, Степан ни разу не завёл разговор на эту тему. Видимо, боялся меня волновать. Но столько нежности было в его взглядах и жестах! Часто, когда я лежала на кровати, он обхватывал меня всю, целовал, зарывался лицом в грудь или задирал футболку и обжигал дыханием мой выпирающий живот:
— Тук-тук, приём, приём, малыш, ты меня слышишь? Это твой папа.
Я запускала пальцы в его волосы, гладила по голове. Нас обоих то и дело охватывало желание, мы вспыхивали от любого касания кожи, губ…
Но, естественно, ни о каком сексе не могло быть и речи, пока я полностью не приду в себя. Нам оставалось только обниматься и шептать друг другу нежности. Все слова, которые произнёс в реанимационной машине Степан, впечатались в моё сознание.
Но, возможно, в тот критический момент, он говорил на эмоциях? Боялся, что не дотяну до больницы…
Нет, Степан снова признался мне в любви:
— Алиса, ты моё счастье. Ты перевернула всю мою жизнь, вошла в неё и полностью изменила. Я не думал, что это возможно. Жил в какой-то чёрной яме, испытывал безысходность, спасался только работой. А потом появилась ты, и всё вокруг заискрилось бенгальским огнём. Когда просыпаюсь утром, я уже счастлив — потому что знаю, что скоро увижу тебя. Как же я тебя люблю, маленькая! У меня сердце рвётся в клочья от этого чувства, оно не помещается в груди. А когда родится наш ребёнок, я вообще не знаю, что со мной будет…