Опасная прогулка

Картленд Барбара

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, — сказал герцог. — Единственная особа женского пола, которая появилась в моем доме в ту ночь, — это была моя будущая жена мисс Юдела Хейворт.

Изумление, появившееся на лице лорда Джулиуса, невозможно было описать никакими словами. Казалось, что он сейчас взорвется, как вулкан, и извергнет на брата новые потоки оскорблений и угроз. Но внезапно он передумал. Его глаза сузились до маленьких щелочек, которые в сочетании с прямой переносицей образовали нечто Вроде креста, а сжатый рот зловещей прямой линией перечеркнул нижнюю

половину его лица. Все это вместе представляло такую гримасу, на которую тяжело было смотреть даже такому выдержанному человеку, как герцог.

Раздалось жуткое шипение. Это лорд Джулиус исторгал из себя излишек злобы. Заменив невысказанные проклятия этим звуком, вырвавшимся у него изо рта, он покинул библиотеку, со всей силой хлопнув за собой дверью.

Некоторое время герцог прислушивался, не веря, что братец действительно ушел. Затем он вернулся к подносу с напитками и налил себе щедрую порцию бренди. С бокалом в руке Рэндольф подошел к окну и остановился на том же самом месте, на котором только что стоял его брат, и принял ту же позу, разглядывая цветущие деревья за окном.

Визит Джулиуса оставил после себя самое тягостное впечатление. Разумеется, он и предполагал, что младший брат воспримет известие о его помолвке с неприязнью, но реакция Джулиуса превзошла все его ожидания. Конечно, угрозы его отдавали фарсом, но в то же время у герцога появилось нехорошее предчувствие, что братец предпримет все возможное, чтобы досадить ему.

То, что лорд Джулиус находится в долговой кабале у ростовщиков, ему давно было известно. Он хорошо зная этих людей. Их жадность, их умение заманивать в свои сети недалеких самонадеянных отпрысков знатных семейств, вроде его младшего брата, их способность, вручив когда-то клиенту скромную толику денег якобы в качестве благодеяния, потом требовать с него астрономическую сумму за счет грабительских процентов.

Лорд Джулиус, опрометчиво рассчитывая на будущее наследство, неуклонно катился в долговую пропасть. Герцог старался предотвратить катастрофу, неоднократно выплачивая его долги, но считал, что тем самым обделяет других родственников, которые также нуждались в его помощи, а главное, наносит ущерб поместью Освестри, высасывая из него последние соки. Ведь именно на нем, на герцоге, лежала обязанность сохранить и, по возможности, приумножить фамильное достояние.

Слишком дорого обходился лорд Джулиус семье и самому герцогу, и слишком много огорчений он доставлял своим близким.

Герцог давно знал, что брат страдает от ревности и ему ненавистно собственное положение младшего сына. — Но кому могло прийти в голову, что Джулиус так фанатично цепляется за надежду получить титул герцога Освестри. И мог ли он вообразить, что родной ему человек, в чьих жилах течет та же благородная кровь, поведет себя как последний негодяй. Ни один мало-мальски приличный джентльмен, которому с детства внушали правила хорошего тона и моральные устои, не стал бы заманивать такую девушку, как Юдела, в публичный дом. И вообще заниматься подобным промыслом.

«Что мне делать? — размышлял герцог. — Как заставить Джулиуса вести себя хотя бы в рамках приличия?»

Он догадывался, что его друзья в

курсе подозрительной деятельности лорда Джулиуса. И только щадя его чувства, не сообщают ему, кто финансирует заведение миссис Кроули. Даже сама мысль о том, что кто-то из семьи Вестри разъезжает по деревням и выбирает девушек, чтобы потом их продать в развратные притоны, была ужасающей. Этому надо было немедленно положить конец. Но одно дело принять решение, а другое — придумать, как его выполнить. Герцог был уверен, что миссис Кроули совместно с Джулиусом загребают на торговле живым товаром немалые денежки и, конечно, при этом нарушают какие-то законы.

Но не мог же он донести на своего брата, да и не желал, чтобы скандал выплеснулся наружу, а член семьи Вестри оказался на скамье подсудимых в Олд-Бейли.

«Но ведь наверняка есть какой-то способ наставить его на путь истинный», — в отчаянии думал герцог.

Он старался убедить себя в том, что, когда Джулиус поостынет и примирится с тем фактом, что его брат женится, они смогут спокойно побеседовать, и тогда он предложит ему некоторую сумму денег под залог обещания, что тот исправится и первым делом прекратит всякие сношения с непотребной шайкой из заведения на Хэй-хилл.

Сцена, разыгравшаяся в библиотеке, оставила после себя тяжелый след, и герцог чувствовал себя весьма неважно, словно бы находился на пределе своих нервных и физических сил. Он внезапно подумал, что на этот день с него достаточно общения с родственниками. Ему и так стоило немалых усилий обхаживать дядюшек и тетушек, а также бесчисленных кузенов и кузин, которые явились на прием. Герцог всегда воспринимал их как скучную однообразную массу, которая не вызывала в нем ничего, кроме унылой тоски. Теперь он почувствовал, что дневная норма им выполнена с лихвой и больше видеть и слышать их он не в состоянии.

После моральной пощечины, которую он получил от Джулиуса, говорить с кем-либо о достоинстве, благородных традициях и фамилии Вестри или вести беседу о значительности самого факта его женитьбы было просто невозможно.

Остаток дня он решил посвятить самому себе. Герцог позвонил в колокольчик и приказал появившемуся тут же слуге разыскать своего секретаря.

Не прошло и нескольких минут, как мистер Хемфри вошел в библиотеку.

— Вы желали меня видеть, ваша светлость? Мистер Хемфри был мужчиной средних лет, весьма примечательной благообразной внешности, но особое достоинство ему придавала серебряная седина. Он служил в том же полку, что и герцог, еще в начале века воевал в испанскую кампанию, но по возрасту уже не смог принять участие в битве при Ватерлоо.

— Да, Хемфри, — сказал герцог. — Я хочу, чтобы вы известили мою бабушку, что я уезжаю по срочному вызову и, к сожалению, лишен удовольствия отобедать сегодня вместе с нею и мисс Хейворт.

— Я извещу об этом ее светлость.

— И пусть грум отвезет эту записку в дом миссис Шаннон и дождется от нее ответа.

В ожидании секретаря герцог уже успел набросать несколько слов на листке бумаги и запечатать конверт. Теперь он протянул это послание мистеру Хемфри, который воспринял поручение с невозмутимым видом и произнес при этом: