Опасная связь
Шрифт:
— Так ты не пошутила? — хмыкаю ей в спину.
— То есть?
— Мы же на диете, — услужливо напоминаю я.
— Один разок нарушим, — беззаботно бросает через плечо.
— Надо же…
На нее это совсем не похоже.
— Зай, я не помешала вам? Там, внизу? — понижает голос до полушепота и поигрывает бровями.
— В смысле? — не понимаю я.
— Вдруг Камиль хотел тебя поцеловать, а я…
— Что ты такое себе напридумывала? Мы просто дружим, — перебиваю, краснея до корней волос.
— Ну мало ли. Он ТАК на тебя смотрит… — кокетливо
— Прекрати, мам. Давай уже свой наполеон! — шикаю на нее я. — И еще, пожалуйста, не вздумай предлагать ему свою фирменную овощную бурду.
— Откуда ты знаешь, вдруг он оценит!
— Нет, — отрезаю я сухо.
— А погреть вам супчик со шпинатом? Или, может, приготовить оладушки из кабачков?
— Мам! Чай. Черный! И торт!
— Ладно-ладно, договорились! — сдается родительница, тонко считав мой настрой.
Чаепитие проходит под девизом «опозорь свою дочь на все сто». За то время, что несчастный Камиль находится у нас в гостях, мама успевает выдать море лишней информации. Про то, что я родилась недовеском (два килограмма четыреста граммов). Про то, что истерила весь младенческий возраст. Срывала с себя памперсы и бегала голозадой по двору деревни. Требовала купить огромного розового фламинго в первую поездку на море. Про то, что пела матершинные частушки и носила «стильный» горшок на голове. Еще и фотку показала! Ну не коза?!
— Прости, Камиль, это был кошмар, — сгорая со стыда, роняю лицо в ладони, когда едем в лифте.
— Ты что! Я столько всего о тебе узнал, — улыбается он.
— Да уж, спасибо маме!
— Ты правда пела матершинные частушки?
— Угу. У меня бабушка — баянистка. Таскала меня на заработки в метро, когда я мелкая была.
— И ты реально соседям дачу поджигала? — явно не верит он.
— Да, — признаюсь я. — Они папку паршивым ментярой обозвали. Я разозлилась! Поджарила им крышу. Потом увидела кота на этой самой крыше. Пришлось ловить его и с ним оттуда удирать.
— Никто не пострадал, надеюсь?
— Нет. Дома никого не было, я точно знала. У кошары хвост немножко подпалился, я коленки содрала, а так… пожар быстро потушили. Я ж к родителям заявилась, чтобы гордо сообщить, что Еремины щас останутся без крова и свалят с территории в закат.
— Вот это да. Опасная ты девушка.
— Скорее уж дурная! — смеюсь, толкая дверь подъезда.
— Не провожай на улицу. Холодно.
Но я уже спускаюсь по ступенькам, кутаясь в дутую куртку, накинутую на плечи. Да так и замираю, резко тормознув. Камиль от неожиданности в меня врезается, хватая по инерции за плечи.
— Ты чего, Саш? — обходит сбоку.
Он ждет от меня ответа, а я кручу головой по сторонам. Ищу Паровозова или его черную приору.
— Что такое? Все нормально? — хмурится Камиль.
— Да, — взволнованно сглатываю.
— Точно?
— Точно.
— Иди домой. Не мерзни. Спасибо за чай и угощения.
Киваю.
— До завтра, — выжимаю через силу.
— Пока, Саш!
Не знаю, сколько проходит времени. Юнусов уже давно исчез за поворотом, а я все еще стою
Блин.
Он был здесь.
Смотрю на припорошенный снегом букет ромашковых хризантем, лежащих на лавочке, и чуть не плачу…
Глава 20. Гнездо разврата
Кабан давит ленивую улыбку, когда мы толпой заваливаемся в одно из московских заведений. Пару недель назад его хозяина жестко прессанули. Клуб хотели отжать по беспределу, но в игру по команде «фас» вступили отмороженные на всю голову мы…
— Вот она, столичная развлекуха. Глянь-ка, — Витос толкает меня локтем в бочину и кивает в сторону извивающихся на помосте девиц.
— Охренеть! Они голые? — Черепанов присвистывает, подставляя морду под мигающие стробоскопы. — Того рот, я хочу тут жить!
— Тише, вы че как дикие! — возмущается Кирилл.
— Следуйте за мной, — встретившая нас у входа хостес разворачивается на своих высоченных каблуках-ходулях и направляется к лестнице.
— Очуметь, — Динамит едва не спотыкается на ступеньках, разглядывая периметр.
— Под ноги смотри, — недовольно цокаю языком.
— Сюда, — хостес, покачивая бедрами, ведет нас через зал, расположенный на втором этаже. — Ложе номер семь на сегодняшнюю ночь ваше. Располагайтесь.
Отодвигаю плотный занавес и прохожу следом за ней в кабинку, рассчитанную на приличную компанию.
— Как зовут тебя, краля? — интересуется Черепанов, задержав взгляд на ее верхних девяносто. А бюст у дамочки, надо признать, внушительный.
— Анжела.
— О! Как собаку моей тетки, — бездумно ляпает Виталик.
Ну не придурок?
Осматриваюсь. Приглушенный свет. Палка для стриптиза. Стеклянный стол. Фиолетовые диваны по кругу.
— Нормально тут у вас, — Антон усаживается на один из них, закидывает ногу на ногу и почесывает место выше носка.
— Рада, что вам нравится, — натужно цедит она, наблюдая за этим его движением.
— Согласен, Череп. Зачетно, — Виталик откидывается на подушки.
— Слушай, Анжелика…
— Анжела.
— Один хрен, — отмахивается Тоха. — Я че хочу спросить, шмот наш никто внизу не отработает?
— В смысле? — недоумевает она, нахмурившись.
— Я говорю, из гардероба вещички не ушуршат? У меня куртка новая.
— Антон… — многозначительно смотрит на Черепанова Дымницкий.
— Не, ну а че, Кир? Семь косарей на рынке в Жулебино корейцам отвалил, — невозмутимо выкатывает он.
Дымницкий закатывает глаза и вздыхает.
— Не переживайте. Ваши вещи никуда не денутся, — уверяет хостес.
— Смотри, Анжелика. С тебя спрошу, — грозит пальцем.
— Анжела. Перед вами меню, можете пока ознакомиться. Сейчас подойдет официантка. Илья, — на этот раз обращается исключительно ко мне. — Тебя ждет Рафаэль Ильдарович. Идем.