Опасная улика
Шрифт:
– В вещах шлюхи конверта не оказалось. Я нашел его у сутенера. – Алекс кивнул на журнальный столик, где в центре лежал белый конверт без надписи.
– Ты взял его на месте убийства? – уточнил Гомельский.
Адвокат покачал головой, демонстрируя свое отношение к такому идиотскому поступку, и надел перчатки. Он приподнял конверт за углы и вытряхнул его содержимое. На стол вывалился бордовый паспорт гражданина республики Болгария. Адвокат осторожно раскрыл обложку. С фотографии смотрел мужчина с непокорной гривой волос, которую обычно носят рок-музыканты.
– Чей это паспорт?
– Того самого сутенера. Его морда! Купил, гад, чтобы в Европу без виз ездить. Или драпануть решил под чужим именем.
– Поздравляю, раскрыли мошенника! – не скрывая иронии, похвалил Гомельский. – Ради этого конверта ты пошел на убийство? И притащил улику домой?
– Паспорт я сожгу. – Генерал Баюкин рывком разодрал документ на две половины. – Произошла накладка. Это не тот конверт, который у меня украла Катя.
Елена Петелина закрепила в папке протокол первичного осмотра места, где был убит Борис Мануйлов. Вот и есть первые страницы нового уголовного дела. Сколько томов в итоге получится, известно только богине следствия, но ее даже древние греки не удосужились придумать.
У правосудия богиня имеется – Фемида. Но кто подносит ей на чащи весов аргументы «за» и «против»? Есть богини мудрости, памяти, мести. Даже преступников древние греки не обошли заботой – Гермес считается покровителем странников, ремесленников, торговцев и воров. А о рыщущих в поисках истины следователях беспечные греки забыли.
От философских мыслей Елену отвлек телефонный звонок. Экран смартфона украсил загорелый торс Марата Валеева, кабинет заполнила битловская песенка о любви. Как же далеко зашел их роман! Теперь и не угадаешь, что Марат преподнесет: то ли сообщит оперативные данные, то ли заявит, что соскучился и спешит стиснуть ее в объятиях в запертом кабинете.
«О, господи! А ведь так уже было. И на узком диване, и на этом столе… Надо сменить его фотку на экране, а то черт знает что в голову лезет».
– Лена, я из стриптиз-клуба звоню, – с ходу обрадовал Марат.
– Какой еще стриптиз? – не успела перестроить ход мыслей Елена.
Наконец она сообразила, что убийство сутенера Бориса Мануйлова произошло рядом с клубом «Дикие кошечки».
– Я опрашиваю стриптизерш, а Ваня их обыскивает. Так старается, даже покраснел.
– Валеев, ты можешь говорить серьезно? – поняв, что ее разыгрывают, потребовала Елена.
– А если серьезно, стриптизерш пока нет. В клубе вообще никого нет, кроме уборщиц и дневного администратора. После бурной ночи и охранники, и девушки дрыхнут. А вот я после ночи с тобой…
– Да уж, перетрудился. Три минуты – и на боковую.
– Что? Следующий раз включу секундомер!
– Марат, включи голову, мы на службе.
– Ну, хорошо. Тут вот какая загогулина вырисовывается. В клубе и перед входом камер нет. Конфиденциальность у них, блин! Но напротив клуба есть скверик. Ваня проявил смекалку, поболтал с собачниками. Одна недовольная тетка
– Насколько бы меньше у меня работы стало…
– Спаниель ее ни черта не видит, но у тетки старческая дальнозоркость и вредная память.
– Что значит «вредная»?
– Это когда не помнишь, какой сегодня день недели, но четко фиксируешь, что в час двадцать пять ночи сосед сверху отчитывал вернувшуюся с гулянки дочь. Среди прочего разговорчивая тетушка вспомнила, что охранники не пустили в клуб взвинченного мужика лет пятидесяти, который чуть не наступил на Джо Кокера.
– На английского певца? А он что там делал?
– Как бы сказать покультурнее? Удобрял газон естественными выделениями. Джо – это имя кокер-спаниеля. Он был в линялой рыжей шапке-ушанке.
– Кто? Певец или спаниель?
– Да я про мужика, которого не пустили в клуб!
– Марат, ты можешь говорить понятнее? – возмутилась Петелина. – Не отвлекай меня разговорами о Джо Кокере.
– Помнишь его песню, под которую Ким Бейсингер исполняла стриптиз в фильме «9 с половиной недель»?
– Это намек? Мужчины тоже танцуют стриптиз…
– Принимаю вызов. Сначала ты меня удивишь танцем, потом я тебя.
– Тебе придется подкачаться.
– Какую мышцу?
– Марат, что-то нас опять не туда занесло.
– Как и свидетелей. Представляешь, каково их выслушивать? Та тетушка мне еще о своем покойном муже рассказала, который в восьмидесятых носил точно такую же ондатровую шапку. Догадываешься, о ком она?
При слове «муж» Елена вспомнила отнюдь не Марата, с которым жила сейчас, а своего бывшего – Сергея Петелина. С ним у нее было дефиле под марш Мендельсона, в белом платье с фатой и поцелуи под крики «Горько!» Он стал ее первым мужчиной, и от него она родила прекрасную дочь.
«А ведь вчера Сергей приходил ко мне с проблемой и просил о помощи, – мелькнуло в памяти у следователя. – Видно, серьезно его прижало, раз, поборов гордость, к своей бывшей на поклон явился».
Но надо было работать.
– Об отце проститутки, – ответила Елена Павловна на вопрос Валеева.
– Точно! По описанию он очень похож на нашего странного свидетеля Гребенкина. Прими к сведению: сразу он не ушел, бродил около клуба. Нервировал старенького Джо, которому пришлось доделывать свои дела дома.
– Да хватит уже о кокерах и спаниелях!
– Извини, Джо тоже свидетель. Утром он наткнулся в скверике на шапку-ушанку. Ту самую, которая была на нервном посетителе, предположительно Гребенкине.
– Ты уверен?
– А ты найди вторую такую в Москве. Да и Джо, хоть и слепой, но нюх сохранил.
– Вы показания женщины оформили?
– Обижаешь, Лен. И шапка при мне.
– Отдашь ее на анализ потожировых.
– Не уверен насчет потожировых Гребенкина. Боюсь, их забили слюношерстяные Джо. Пес изрядно помутузил шапку своего обидчика.