Опасно для сердца
Шрифт:
Сергей наблюдал за ее действиями.
— Что у тебя там? Сокровища?
— Очень смешно. — Она вытряхнула все содержимое сумочки себе на колени и наконец нашла ячменный сахар, а также два презерватива, которые дал ей Люк.
— Я вижу, ты хорошо подготовлена.
Покраснев, она начала заталкивать вещи обратно, а потом разозлилась на себя за свое смущение.
— Если хочешь знать, Люк дал мне их еще в Петербурге перед свиданием с тобой. Как будто бы я собиралась осчастливить тебя на первом же свидании. — Не удержавшись, Клементина добавила: — Для этого тебе пришлось отвезти меня в роскошный отель
— Засунь руку мне в карман, — попросил Сергей.
— Сергей!
— Смелее, я не кусаюсь.
Она запустила руку в карман его пиджака и извлекла оттуда маленькую коробочку:
— Мой медальон!
— Его починили.
Она даже не смотрела на медальон с тех пор, как убрала его в ящик прикроватного столика. Сергей же помнил о нем. Застегивая его на шее, Клементина почувствовала нежность к Сергею — и все же будущее их отношений оставалось туманным.
— Только не говори, что это память о бывшем бойфренде.
— Я купила его себе, когда мне исполнилось восемнадцать. — Она подняла руку. — А вот эти часы я себе подарила, когда устроилась на работу в «Верадо».
Сергей нахмурился:
— Так ты их сама себе купила?
— А что в этом такого? Как-то раз мне сказали, что, если тебе не с кем отпраздновать важные события своей жизни, ты должен сделать это сам. — Она изобразила гримасу. — Так что для меня это очередной повод походить по магазинам.
Ей не с кем праздновать. Это не должно было волновать его, и все же он был обеспокоен.
— Клементина, красивая женщина не должна покупать себе украшения.
Она высокомерно улыбнулась ему:
— Мужчины всегда дарят мне подарки, только я их не принимаю.
Сергей крепче сжал руль. Ему не хотелось ничего слышать о других мужчинах, но он понял ее намек. Она имела в виду бриллиантовое колье. И почему только он подарил его ей? Да что там подарил — просто оставил на кровати с запиской. «Благодарю за услуги». Он не любил жалеть о прошлом, но в этом своем поступке он раскаивался по-настоящему. Хотя она особо и не упрекала его, он точно знал, где лежит колье — в ящике прикроватного столика с его стороны кровати, нетронутое. Сам этот факт уже был громким заявлением.
— Мы еще не говорили о твоей семье, — сказал он, прочистив горло. — Я полагаю, у тебя есть родители?
Клементина с опаской посмотрела на него, но он ободряюще улыбнулся, и она кивнула.
— Счастливое детство? — настаивал Сергей. Он не был уверен, что поступает правильно, но чувствовал себя как утопающий, хватающийся за соломинку.
— Я бы так не сказала, — ответила Клементина, разглядывая свои ногти. — Родители развелись, когда я была маленькой.
— Тебя мама воспитывала?
— Я жила то у мамы в Мельбурне, то у папы в Женеве. Папа — военный корреспондент и вечно за чем-то гоняется — за историями, за скандалами, за женщинами… А мама вышла замуж во второй раз. У меня три сводных сестры, которых я почти не знаю. В семнадцать лет я ушла из дома и так и не вернулась.
Сергей нахмурился:
— Семнадцать лет — слишком юный возраст для девушки, чтобы жить одной.
— Да, но я справилась.
Это объясняло Сергею многое. Ее независимость, ее умение постоять за себя — но также и ее ранимость, столь беспокоившую его.
— Так ты не скучаешь по своей семье? — Он и сам
— Мне и скучать-то особо не о чем. — Клементина опустила глаза. — Когда я ушла из дома, я все еще училась в школе. Днем я работала на разных низкооплачиваемых работах, а в школу ходила вечером. Я поняла, что университет мне не светит, и решила поступить так же, как многие молодые люди моего возраста, — попытать счастья в Лондоне. И не пожалела об этом — я всегда считала, что в мире есть много возможностей для меня, и хочу воспользоваться ими, пока молодость позволяет. — Клементине не хотелось продолжать этот разговор. Ее воспоминания о детстве были болезненными — тогда она ни в чем не была уверена. Вся власть была в руках двух взрослых, которые были похожи на великовозрастных малышей, заигравшихся в машинки, а она сама — между ними, одинокая и беззащитная. Теперь ей нужно было защитить себя.
В двадцать пять лет она начала понимать, что ее прошлое сказывается на ней. В работе все было хорошо, но личная жизнь никак не складывалась, а потом и вовсе завязла в трясине…
До встречи с этим мужчиной.
Нет, она не собиралась питать больших надежд. Но она хотела удостовериться в том, что не опережает события и что сможет быть той, которая ему нужна. Девушкой, не ждущей обязательств. Но могла ли она стать такой — или цена была слишком высока?
— Сергей, можно я буду откровенна?
Он выглядел обескураженным. Для мужчины нет слов хуже, чем эти. Они всегда предвещают что-то, что ему лучше не знать. Клементина улыбнулась едва заметной улыбкой. «Везет тебе, Сергей, сейчас ты услышишь в точности то, что хотел бы услышать».
— Я не столь наивна, — продолжала она. — Я знаю, главное в твоей жизни — работа, а отношения с женщинами стоят далеко не на первом месте. Ты не хочешь пускать меня в свою жизнь и стремишься сохранить дистанцию — вот почему ты отвез меня в отель, а не к себе домой. — Он хотел что-то сказать, но Клементина опередила его: — Ты не хочешь, чтобы я воспринимала наш роман всерьез, и мне это понятно. Ты предлагаешь мне всего лишь возможность, а не долговременные отношения. — Девушка нарочито пожала плечами. — Что ж, я и сама этого хочу, — соврала она.
Сергей оцепенел. Ее слова должны были бы успокоить его, но вместо этого они поразили его, как удар исподтишка.
— Возможность? — медленно переспросил он, мысленно переворачивая это слово как камень и наблюдая, как из-под него выползают всякие мерзкие твари.
Впервые за всю неделю он вспомнил о той девушке, которую впервые увидел в Петербурге. Тогда он думал, что у нее было несколько поклонников, которыми она вертела как хотела. После их первой ночи вместе этот образ казался ему смехотворным — несмотря на свою природную чувственность, Клементина не была искусной любовницей. Напротив, ему казалось, что чувства захлестывают ее — и именно поэтому с ней все было иначе, чем с другими. Несколькими часами раньше он бы не придал ее словам значения, но теперь, зная о ее прошлом, он понимал, что она сильнее, чем кажется. Она жила одна с подросткового возраста и не нуждалась в его защите — и теперь говорила ему о том, что он должен был быть рад услышать.