Опасное хобби

Незнанский Фридрих Евсеевич

А теперь вон гляди-ка, какая цепочка выстраивается: Вадим Богданов, как возможный организатор похищения заложницы и убийца; Гурам Ованесов, явный соучастник и того и, возможно, другого, «авторитет» в уголовном мире, владелец оружия для киллеров; Виталий Бай, коллекционер и торговец картинами, вероятно, скупщик краденого, и?.. Кто дальше? Чиновники в Министерстве культуры, на таможне, в милиции? Интересная получается компания…

Саша разглядывал лицо Карины, погрустневшее от плохих воспоминаний, и думал: «Господи, какая ты счастливая все-таки, какая везучая роскошная балда! Вовремя

тебя Бог надоумил не сопротивляться, иначе где б ты была сейчас…»

Любопытные ребятки… Жаль, что сегодня нерабочий день. А может, это как раз и хорошо?.. Нет, стоп! Азарт — не помощник. И дважды везение приходит редко. Один раз пронесло. Не будем снова Костю расстраивать…

29

Воскресенье, 16 июля, день

Костя Меркулов был расстроен новым фактом разительного пренебрежения Турецкого основами семейной жизни. Он, конечно, не требовал объяснений, где прошла предыдущая ночь, ибо знал наверняка: у этого рыжего заводилы и, разумеется, не в рассуждениях о долге и службе. Он бы и еще бурчал по поводу полного забвения его коллегами священных принципов… Но Саша довольно бесцеремонно перебил начальника:

— Я и сейчас тут.

— Ну вот, а я о чем? — безнадежно вздохнул заместитель генерального прокурора, а в миру самый что ни на есть добропорядочный семьянин, муж и приемный отец очаровательной девицы.

— Константин Дмитриевич, — сунулся к трубке Грязнов, — уверяю вас, ничего противозаконного или такого, что могло бы опорочить…

— А ты, Грязнов, вообще молчи! Еще не хватало, понимаешь… Тебе однажды сильно повезло, что не я твой начальник. Отдай ему трубку!

— Костя, а у меня есть версия, — скромно заметил Турецкий.

— Ну а как же! — восхитился Меркулов. — Конечно! Иначе ты не стал бы отвлекать своими дурацкими признаниями своего шефа от обеда и портить ему аппетит… Ты, кстати, не голоден? А то…

— Спасибо, все в порядке, сыт и… нос в табаке.

Женщины были выставлены из кухни в комнату, и за ними крепко затворена дверь.

Не упоминая имени Карины, Саша вкратце передал историю… одной, скажем так, дамы, некоторым образом пострадавшей от происков некоего «собирателя картин» Виталия Александровича Бая. Затем в темпе высказал предположения на сей счет и возможный свой ход в этом направлении. Не забыл упомянуть о вечернем посещении двора на Комсомольском проспекте, благотворительной поездке в Щелково и факте неудавшегося покушения на Ларису. И, подводя итоги, спросил, не поступало ли каких-либо новостей.

— О новостях ты мог узнать от дежурного по МУРу, которому Шурочка дала соответствующие указания, и не отрывать меня от принятия пищи. Я, как ты понял, сел за обеденный стол.

— Шеф, давайте я перезвоню? — любезно предложил Турецкий, вкладывая в свое предложение немалую долю сарказма.

— Еще чего! Мешать мне переваривать пищу? Дудки!.. Ты в форме?

— Надеюсь, вопрос стоит не о мундире? Я всегда в форме.

— Вот об этом и спрашиваю… Так. Дай подумать… Ты вообще-то когда собираешься быть дома?

— Сегодня.

—

Растяжимо… Телефон Бая возьмешь в нашей справочной. Договаривайся и езжай один. Но будь максимально внимателен и осторожен. Считай эту поездку для себя первым знакомством, не больше. О деле этой женщины… Как ее зовут-то? Ты вроде сказал? Ах да, не знаешь… ну конечно. Об этом деле пока ни слова. Тебя интересует лишь цель посещения Богданова. Можешь высказать свои подозрения на его счет. Вероятно, Бай попытается утвердить тебя в них. Но возможен и иной вариант. Приглядись, если получится, к шоферу. Пока все. А вечером, ну, скажем, часам к восьми — ты успеешь, — тебе подвезут фотографии ваших вчерашних молодцов. Будет повод пешочком прогуляться в соседний дом и побеседовать со свидетелями. Прогулка хороша для крепкого и здорового сна. А приятелю своему скажи, что я к разрушителям домашнего очага отношусь резко отрицательно! — Костя вздохнул и закончил: — Впрочем, все это я сам уже говорил ему. И не однажды. И без пользы. Не возражайте, босяки!..

— Приятного аппетита, Костя! — успел крикнуть Турецкий, прежде чем раздались короткие гудки.

— Я всегда утверждал: мой шеф — великий человек! — сказал Саша, кладя трубку.

— На три аршина под нами видит, — кивнул Грязнов, слышавший весь разговор.

— Не только под нами, — усмехнулся Турецкий. — Однако добро дано.

Он снова снял трубку и позвонил в справочную прокуратуры и, представившись, попросил найти ему номера телефонов Бая: квартира в Москве и дача в Переделкине. В ожидании ответа взглянул на Грязнова:

— Давай еще раз все про твой четверг — и по часам.

Слушал внимательно. Но вдруг поднял указательный палец: стоп!

— Записываю, — и кивнул Славе.

Он повторил вслух номера телефонов, поблагодарил и положил трубку. Придвинул к себе клочок газеты с записанными телефонами и задумался.

— Аппарат-то у него наверняка с определителем номера. А твой сейчас высветится. Вычислить домашний адрес сумеет без труда. А нам это надо? Где у тебя ближайший автомат?

— Зачем же? Пойдем в машину, там… Ах да, она ведь у Володьки! Трубку ж мы ему оставили. В таком случае почему он до сих пор не позвонил? Поганый день это воскресенье! Терпеть не могу! — возмутился Грязнов. — Никогда никого не сыскать! — И вдруг хлопнул себя по лбу: — Никита! Я ж записал его координаты. Там же парни его и наверняка докладывали…

Грязнов ушел в коридор, к шкафу, где висела его верхняя одежда, чтобы пошарить в карманах.

Из комнаты выглянула, заслышав шаги, Нина.

— Ну, кончили наконец?

— Только начинаем, — хмыкнул Слава.

— Когда обед накрывать, мальчики?

— Вопрос, однако. Саня, ты как насчет супчику?

— Отвечу, когда дозвонюсь. Может, он откажется от свидания.

Сказал вот и задумался. Надо же мчаться в Переделкино. Он сегодня наверняка там. Что делать воскресным днем в жаркой московской квартире? А с другой стороны, как было бы хорошо, если бы он попросил перенести беседу на завтра! Не виноват, вашество! Так получилось, вашбродь! И — к Карине. До восьми еще много времени… Опять же вкусный обед… И рюмочка не помешает.