Опасное наследство
Шрифт:
Уильям избегал ее взгляда.
— Я не презираю тебя, потому что ты — это ты. Но, признаться, у меня были свои сомнения, и важнейшее из них — твое рождение вне брака, хотя твой отец своей щедростью и вознаградил меня за это. — Его слова больно хлестали ее. Кейт почувствовала, как зарделись ее щеки. Ах, каким он был жестоким! Каким жестоким! — Тот, кто слышал, как я осадил тебя вчера, не сможет сомневаться в моей преданности королю Генриху, — спокойно продолжал граф. — Мы должны дистанцироваться от твоего отца: пусть люди думают, будто мы оставили его из-за его коварства.
— Слушая вас, я чувствую себя как Иуда, —
— А как в это можно не верить? Никто не видел их живыми вот уже два года.
— Этому может быть множество объяснений!
— Вот и верь себе на здоровье, во что тебе нравится. Но только держи рот на замке, когда люди говорят об этом. Ты меня поняла? Потому что, помяни мое слово, нам наверняка вскоре объявят, что Ричард действительно их убил.
Они смотрели друг на друга. Все слова кончились. Уильям не извинился, а если бы и извинился, то еще неизвестно, простила бы его Кейт или нет.
— Весьма прискорбно, милорд, что вы жалеете о браке со мной, — проговорила она.
— Теперь я бы не женился на тебе, — откровенно ответил Уильям. — Но уж поскольку мы муж и жена, то придется мириться с неизбежным.
— Вчера ночью я обдумывала возможность уйти в монастырь, — сказала она.
Граф совершенно не удивился, видимо, и ему тоже эта идея приходила в голову. Муж, чья жена ушла в монахини, освобождается от брачного обета.
— Может быть, это было бы лучшим решением, — кивнул Уильям, и лицо его слегка просветлело.
— Пожалуй, — резко сказала она. — Но сегодня утром у меня возникли причины посмотреть на дело иначе. Я этого не понимала раньше, но мне помогла Мэтти. Есть верные знаки того, что я беременна.
На лице Уильяма отразились самые противоречивые эмоции. Кейт знала, как отчаянно хочет он иметь сына, но в то же время сын этот неизбежно будет внуком поверженного короля.
— Беременна? — проговорил он. — Тогда, может быть, Господу угоден наш брак. Это, верно, знак того, что я не должен отказываться от тебя.
— Вы думали об этом?
— Да. Но твоя беременность меняет положение. — Уильям вздохнул. — Мы должны постараться жить вместе ради нашего сына.
— Я молю Бога, чтобы это был сын.
— Мне нужен наследник. Я не хочу, чтобы мой род пресекся на Элизабет. Или чтобы мои земли и титулы перешли к ее будущему мужу. Но мать моего сына не должна носить траур по свергнутому тирану, а люди именно так теперь называют Ричарда. Я сочувствую твоей утрате. Я знаю, что такое потерять отца, тем более если он умер насильственной смертью. Но держи свою скорбь внутри, а внешне ты должна демонстрировать, что устремлена в будущее. Я не позволю тебе привлекать внимание к тому, кто твой отец.
Интерлюдия
Август 1561 года; Ипсуич, Саффолк
Королева Елизавета выхаживает туда-сюда по залу Совета — вулкан, который вот-вот начнет извергаться. Советники замерли в тревожном ожидании: всем известно, какой бывает ее величество, когда она не в духе. Присутствующие поглядывают друг на друга, думая, что значительно безопаснее сражаться с французами, нежели попасться на глаза королеве, когда та в ярости.
Елизавете двадцать восемь лет — высокая, стройная женщина с худым лицом и несколько смуглой кожей, которую она
Но сегодня ее величество не в настроении флиртовать или охорашиваться. Она здесь для того, чтобы решить, как поступить с женщиной, которая осмелилась угрожать ее безопасности на троне.
— А я вам говорю: это заговор! — возмущенно восклицает ее величество. — Почему вы мне не верите?
— Потому что этому нет никаких доказательств, мадам, — спокойно отвечает сэр Уильям Сесил.
— О, Мудрец, [69] я не могу поверить, что вы настолько наивны! — бросает она ему на ходу — ему, самому близкому к ней человеку, мудрейшему и наиболее преданному советчику.
69
Елизавета многим своим приближенным давала прозвища: так, Роберт Дадли был ее Глазами, а Уильям Сесил, которому она доверяла и которого утвердила на одном из важнейших постов в королевстве, удостоился прозвища Мудрец (англ. Spirit).
Сесил стоически воспринимает этот выговор; ему случалось попадать и под куда более горячую королевскую руку.
Елизавета хмурится.
— Но если верить тому, что я слышала, то наверняка было немало людей, осведомленных об этом браке, — не отступает она. — Милорды, я не могу назвать это иным словом как заговор!
— Пока наше расследование не позволило выявить абсолютно никого, кому было бы известно об этом, — говорит ей Сесил. Все остальные просто счастливы, что он взял на себя роль ответчика.
— А как же священник? — рявкает королева.
— Исчез без следа, мадам.
— А госпожа Сентлоу?
— В Тауэре. Позвольте вам напомнить, что леди Катерина также просила помощи и у лорда Роберта. — Он кивает в сторону своего злейшего конкурента.
Елизавета недовольно смотрит на Сесила:
— Да, но лорд Роберт тут же пришел ко мне. — Тот самодовольно ухмыляется, глядя на Сесила. — Тогда как госпожа Сентлоу и не подумала рассказать мне о своем разговоре с леди Катериной, — продолжает королева. — Я хочу, чтобы ее подробнейшим образом допросили. А что граф Хартфорд?
— Его срочно вызвали в Англию.
— Я хочу, чтобы Тайный совет строго допросил его и леди Катерину, — требует Елизавета. — Пока у нас есть только ее глупое заявление, якобы она вышла замуж по любви. Заметьте — по любви! А ведь эта женщина претендует на мой трон! Раны Христовы, она ответила черной неблагодарностью на доброту. И при этом вела себя дерзко. Господин секретарь, сэр Эдвард Уорнер уже провел дознание — выяснил, сколько человек было осведомлено об этом браке?
— Пока еще нет, но он это обязательно сделает, — отвечает Сесил.