Опасное сходство
Шрифт:
– Думаю, да
– А если они ее раньше найдут? Что ты молчишь? Юра, надо что-то делать! Срочно!
Сережа искал кружевную салфетку. Он помнил, что она лежала, там же, где полотенца. Она лежала отдельно в пакетике. Мама иногда ее доставала, долго рассматривала, потом аккуратно складывала и опять убирала в пакет. Салфетка была очень красивая, тете Эльвире она наверняка понравилась бы. Мама не будет сердиться, если он подарит ее. Сережа поискал салфетку в шкафу, но среди полотенец ее не оказалось. Тогда он полез под кровать, в чемодане лежало постельное белье, возможно, и салфетка там. Она действительно
– Можно? – Дверь приоткрылась и в комнату заглянула красивая девушка. Она держала за руку мальчика лет трех, рядом стояли и соседские девочки
– Здравствуй, мы пришли знакомиться. Меня зовут Гуля, а это мой сын Марат.
– Я знаю, мне тетя Эльвира говорила.
– А тебя как зовут?
– Сережа.
– Очень хорошо, Сережа. Мы пришли за тобой. Беляши готовы, просим к столу.
Сережа взял пакет и замялся
– Это что у тебя?
– Это подарок, просто салфетка. Я хотел ее подарить? – Он вопросительно взглянул на Гулю.
– Ой, как здорово! Она обожает такие салфеточки. А мама не будет возражать?
– Нет, не будет
– Ну, пойдем.
Сережа вручил свой подарок, и Эльвира от восторга даже захлопала в ладоши. Она растроганно расцеловала его и усадила рядом с девочками. Сережа ел беляши, вкусный салат и пироги, а на улице два молодых человека жарили шашлыки. Сережа один раз ел шашлык, но это было очень давно и, конечно, он не видел, как его готовили. Он крутился рядом с мангалом, бегал то за водой, то за блюдом. А когда дымящиеся шампуры на блюде внесли на кухню, он вдруг почувствовал себя плохо и пошел к себе в комнату.
– Ну, как шашлык? Вкусный? А где Сережа? – Забеспокоилась Эльвира.
– Я пойду, посмотрю, – Катька поднялась из-за стола, жуя на ходу
– Я с тобой, – Гуля передала Марата женщинам и поспешила за Катькой.
«Мама, мамочка! Почему тебя нет рядом?» – Сережа плакал. Он редко плакал, но сейчас оттого, что один и оттого, что мама болеет, и никто ему не поможет, он не мог справиться с собой. Дверь тихонько открылась
– Сереж, – позвала Катя. – Ты чего лежишь? Плачешь, что ли?
Сережа отвернулся и быстро вытер слезы
– Катя, он очень бледный.
– Сереж, тебе что, плохо? Господи! Где лекарство твое? Гуль, посмотри на тумбочке
– Вот это? – Гуля подняла пузырек.
Сережа кивнул и попросил накапать. Говорил он тихо с придыханием
– Я сейчас «скорую» вызову, – забеспокоилась Гуля и, поддерживая Сережу, помогла ему выпить капли.
– Не надо, сейчас пройдет, – Сережа откинулся на подушку – Вы идите, я полежу, и все пройдет.
– Иди, Гуль, я с ним побуду
Но Гуля не торопилась уходить. Она отозвала Катьку в закуток и зашептала
– Нельзя его оставлять так. Может, мы его заберем, покажем врачам
– Да как я матери его скажу, что его забрали. Она с ума сойдет. Я вон сегодня не поехала к ней, а завтра обязательно заеду. Знаешь, я посмотрю, как она там и поговорю насчет Сережки. Жалко пацана…. И ее жалко…
– Катя, кажется, он заснул и дышит вроде спокойнее. Нам скоро уезжать пора. Марат сегодня набегался, возбудился, его теперь не скоро уложишь. Ой! Чуть не забыла! Хорошо, что ты меня предупредила,
Она вернулась через несколько минут, держа в руках небольшую коробку.
– Давай здесь рядом с кроватью положим. Он проснется, удивится и обрадуется.
– Спасибо тебе, Гуль.
– Да брось, ты. Кать, в случае чего – звони. Или сама приеду или пришлю кого-нибудь. Договорились?
– Заметано.
– Здесь свободно?
– Садись скорее, рассказывай.
– Гамид убит…. Это точно
– Был по тому адресу?
– Был. Знаешь, кто живет в том доме?… Рустам.
– Рустам!? Ты уверен?
– Я следил за ним. Он снимает квартиру прямо напротив блондинки.
– Так это он подослал ее? Чтобы разделаться с Гамидом?
– Это шайтан послал ее на нашу голову! Как Гамид мог перепутать?!
– Значит, все-таки случайность? Срочно уберите ее
– К ней непросто подобраться, кругом охрана, но Ибрагим уже там и Майса.
– Хорошо….Марию нашли
– Да, там еще мальчишка… Его тоже?
– А кто пожалел моего сына?!
Маша огляделась вокруг, не понимая, где находится. Лампочка горела тускло, слабо освещая коридор. Она приподнялась на кровати, но почти сразу же опустилась обратно – кружилась голова. Маша была здесь одна. Кровать стояла напротив поста медсестры, но той не было на месте, она спала в холле на диване. Маша плохо помнила вчерашний день. Почти весь день она была в забытьи. Когда приходила в себя пробовала подняться, но так же, как сейчас, кружилась голова. Да что же это такое? Ей нельзя долго лежать, Сережа остался совсем один. Как он? Вдруг ему плохо стало? Днем там тетя Паша, а ночью он один. Маша даже застонала от бессилия. Во что бы то ни стало надо выкарабкаться. Ей нельзя болеть. Днем подходил врач, он осмотрел ее и стал говорить, что питаться надо лучше, но тут кто-то произнес «бомжиха», и врач сразу утратил к ней интерес. Да, конечно, ей и раньше врачи, что осматривали Сережу, говорили, что надо поправиться, а она только отмахивалась. Почему она не послушалась? Разве так трудно было? Просто она не подумала, что от этого можно заболеть. А теперь вот лежит здесь… Бомжиха…. Обидно, но кто же она теперь? Документов нет, денег нет… Сережа один… Маша, сделав усилие, села на кровати и посмотрела в окно. Рассветало. Который час? Над столом висели часы. Пять часов. Уже где-то хлопали дверьми, жизнь здесь начиналась рано. Надо дойти до туалета. Вчера ей помогла дойти одна больная, а сейчас придется самой. Ничего, она подержится за стенку и как-нибудь…. Потихоньку….До туалета кое-как добралась, а обратно еле-еле. Голова сильно кружилась. Она все-таки доползла до поста медсестры, облокотилась о стойку и поняла, что падает…
– Чтоб тебя! – Медсестра нехотя поднялась с дивана и подошла к Маше.
– Надь, чего тут у тебя? – Подошла молоденькая девушка, на ходу застегивая халат
– Вот, видишь. Возись теперь с ней
– А чего в палату не положили, вроде в 316 место было. Там бы больные сами с ней возились.
– Так это бомжиха.
– Что-то не похожа, для бомжихи чистая очень. Ладно, давай как-нибудь ее поднимем, а то Виктор Николаич сейчас придет, разорется. Смотри, кажется, очухалась.
– Ну, чего разлеглась? Давай-ка поднимайся