Опасное соседство (Узы моря. Опасное соседство. Возвращение)
Шрифт:
Дворняга пошла нехотя, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Зеленые сумрачные коридоры густого леса тянулись во все концы и приводили в итоге в непроходимые заросли колючих кустов, в мешанину корней и веток. Вдруг собака бросилась назад, поджав хвост, а еще через мгновение по земле уже катался рычащий клубок из желтой и черной шерсти.
Выстрел Тернера оглушительно прогрохотал в замкнутом лесном пространстве. Они жизнью своей были обязаны собаке, но собака была уже мертва.
Клиф свернул на обсаженную дубами аллею, ведущую к лесничеству, и поставил «лендровер» возле
Жена лесничего, женщина все еще привлекательная, с очень темными волосами и фиалкового цвета глазами, уже начинала седеть и располнела. Она весьма болезненно относилась к проблеме собственного веса, и Тернер, хотя и знал, что Полли конечно же не сбросит ни грамма, всегда уверял ее, что она немного похудела. Он как-то видел ее мать и сразу же понял, что сражение с весом явно уже проиграно, по крайней мере с точки зрения генетики.
Сейчас Полли стояла к нему спиной и причесывалась перед висевшим на стене зеркалом. Когда он резко распахнул дверь, со стола с шелестом разлетелись по комнате листки бумаги.
Она обернулась, гневно сверкнула глазами — особенно свирепый вид придавала ей большая заколка, зажатая в зубах, — и снова отвернулась к зеркалу, продолжая укладывать волосы в прическу.
— Ты меня испугал! — заявила она обвиняющим тоном.
Голос ее звучал глухо из-за заколки во рту.
— Извини, Полли. Я не хотел. Просто задумался. — Он помолчал, потом спросил: — А Майк где?
Она застыла, по-прежнему глядя в зеркало, потом молча пожала плечами; было заметно, что она чем-то расстроена, и все-таки Тернер удивился: обычно она разговаривала с ним очень доброжелательно, с материнской заботой.
— Эй, — мягко окликнул он ее, — в чем дело? — И легонько обнял за плечи, но она вывернулась.
Он принялся молча собирать бумаги.
— Звонил Джон Эвери, — помолчав, сказала Полли, не глядя на него. Потом прошла через комнату к маленькому столику, где на газовой плитке стоял голубой кофейник.
— Джон Эвери? Что ему было нужно?
— Он вроде бы ранил леопарда. Просил тебя позвонить.
Тернер резко вскинул голову и внимательно посмотрел на Полли, пытаясь понять, не шутит ли она.
— Черт! — вырвалось у него с неожиданной горячностью. — Вот идиот! — Глаза его сверкнули. — Неужели правда? Вот кретин! Ох уж этот Джон! Не знаешь, что там у него произошло?
— Ну вот что, — сухо заметила Полли, — меня всего лишь просили передать тебе, вот я и передала. И нечего тут орать, черт возьми!
Тернер вскочил и принялся мерить шагами небольшую комнату.
— Извини, Полли, это просто… Ну, не обращай внимания! — Пробегая мимо стула, на котором она сидела, он погладил ее по плечу. — Они конечно же поставили самострел! Что же мне раньше-то в голову не пришло! А его драгоценные овцы — просто баловство, дорогое хобби. Было бы куда выгоднее завтра же продать их всех — все равно они глистами заражены.
Хотя деньги-то ему, в общем, не очень нужны.
Полли ложечкой накладывала растворимый кофе в чашки.
Потом все-таки улыбнулась:
— Да не волнуйся ты так, Клиф. Выпей кофе.
Тернер, со свирепым видом крутивший диск телефона, кивком поблагодарил Полли
— Наверно, тебе придется пойти и посмотреть, в чем там дело? — спросила через некоторое время Полли.
Тернер вздохнул.
— Наверно, — ответил он. Потом прибавил чуть спокойнее и словно размышляя вслух: — Все-таки чистейшее свинство со стороны Джона! Клянусь, старый Кампмюллер тоже свою руку к этому приложил. Очередная забава! Так и знал, что Джон еще какую-нибудь глупость сотворит. А эти его овцы все равно подохнут: они прямо-таки начинены глистами.
— Об этом ты уже говорил, — ровным голосом перебила его Полли. — Но ведь раненый леопард очень опасен, правда?
А как же теперь тамошние жители?
— Да, уж теперь-то он точно станет опасным! — Клиф помолчал. — Впрочем, он мог и погибнуть.
Полли поставила чашку на столик.
— Слушай, с чего ты так помешан на этих леопардах? — спросила она с раздражением. — Что в них такого особенного?
Тернер некоторое время молча смотрел на нее, потом загадочно усмехнулся.
— Наверное, ты права. Я действительно на них помешан.
Можно мне еще кофе? — Он немного помолчал. — Знаешь, кругом все рушится, Полли, а я просто стою на страже всякой жизни, и больше ничего. В этой стране и без страха перед леопардами предрассудков хватает.
Она передала ему полную чашку.
— Ах ты rooinekke 1 — сказала она. — Смешные вы, англичане, все-таки!
Он снова помолчал, глядя на нее, чуть наклонив голову и улыбаясь. Потом сказал:
— Давай не будем о политике, хорошо? У меня сегодня не то настроение.
Прямоугольник двора был залит солнцем; стена ближайшего строения казалась ослепительно белой. Клиф выглянул из распахнутой двери: в тишину офиса вдруг ворвались звуки добродушной беседы, смех и хруст гравия под ногами. Потом появились двое цветных мужчин с рюкзаками за спиной; их черные поношенные куртки были засунуты под лямки рюкзаков. Говор и смех слышались еще долго после того, как оба скрылись за домом. Вдали визжала циркулярная пила, потом, словно подражая ей, резко завопил попугай, подзывая подругу.
1
Насмешливое прозвище английских солдат во время англо-бурской войны; «томми» (африкаанс).
Оба помощника Тернера по-прежнему о чем-то беседовали, сидя в «лендровере».
— Когда Майк должен вернуться? — спросил Клиф.
Полли оторвала взгляд от чашки и, казалось, не сразу поняла его вопрос.
— Он тебе действительно нужен? Или ты просто из вежливости беседу поддерживаешь? Он большой дурак, этот твой Майк! Ушел на весь день, ну и пусть, так даже лучше!
Тернеру очень захотелось поскорее убраться отсюда, но телефон молчал. Полли по-прежнему сидела, уставившись в чашку, и терла лоб пальцами, так что глаз ее видно не было.