Опасность на каждом шагу
Шрифт:
Кто это? Что происходит?
— Он у меня на мушке, — раздался голос одного из снайперов за ограждением.
— Не стрелять! — крикнул в ответ Уилл Мэтьюс.
За мужчиной ковыляла на сломанных каблуках женщина.
— Что это за… — сказал Уилл Мэтьюс, когда тонкий ручеек превратился в настоящий поток людей, хлынувший вниз по ступеням собора.
Сотни, а может, и тысячи людей внезапно заполонили Пятую авеню.
Неужели похитители отпустили всех? Остальные полицейские, казалось, были сбиты с толку не меньше меня.
Мы молча
— Всех детективов немедленно сюда. Отдел ограблений, специальный корпус, всех! Установить личности освобожденных заложников и допросить всех до единого! — кричал Уилл Мэтьюс своему помощнику.
Двери собора медленно закрылись. Что теперь?
Мартелли похлопал меня по спине.
— Прекрасная работа, Майк, — сказал он. — Это были классические переговоры. Ты только что спас тысячи жизней.
Было приятно получить от него похвалу, но мне казалось, что освобождение заложников вряд ли было связано со мной.
Может быть, дерзкая тактика Мэйсона все-таки сработала. Или у захватчиков сдали нервы.
Происходящее не лезло ни в какие ворота.
— Неужели все закончилось? — спросил Уилл Мэтьюс. — Как же так?
Внезапно раздавшийся звонок заставил нас вздрогнуть. Звонил телефон, который я по-прежнему держал в руке.
— Думаю, все только начинается, — сказал я.
24
— Майк! — сказал Джек. — Как оно там, кореш? Наши клиенты нормально добрались? Надеюсь, никого не затоптали в давке?
— Нет, Джек, — ответил я. — Все в норме. Спасибо, что поступил разумно.
— Я стараюсь, Майк. Прямо из всех сил. Но хочу сразу устранить возможные недоразумения… Теперь, когда мелкая рыбешка вернулась в воду, мне бы хотелось поговорить о китах, которые все еще сидят внутри.
Я выглянул из окна и изучил толпу потерпевших. Боже правый! Он не врал. Где бывший президент Хопкинс? Мэр Нью-Йорка? Юджина Хамфри? Видные общественные и государственные деятели действительно были в соборе. Сколько?!
— Чтобы облегчить вам расчеты: у нас осталось тридцать четыре заложника, — сказал Джек. Он как будто читал мои мысли. — Звезды, конечно, пара воротил, пара политиков. Дай мне номер факса, и я пришлю список. Вместе с нашими требованиями. А дальше все будет либо очень просто, либо наоборот — это зависит от вас, Майк.
Я понял, что сейчас он расскажет нам, зачем затеял захват собора. Потрясающее похищение! Самое удивительное в истории, остальным до него далеко.
— Все фишки у нас, Майк. Пока никто не пострадал. Но если вы примете это дело слишком близко к сердцу и попробуете пролезть сюда, чтобы убрать нас, мы устроим такую кровавую баню, какой эта страна еще не видела. Ведь все, что осталось у миллионов наших телепузиков, — это знаменитости. Единственный
Невероятно, но я почувствовал облегчение. Любой преступник — чудовище, особенно тот, кто захватывает заложников. Но в конце концов мы имели дело не с террористами — безмозглыми машинами, готовыми убивать направо и налево. С людьми, которые хотят жить, можно торговаться.
— Нам хочется разрешить эту ситуацию не меньше, чем тебе, Джек.
— Приятно слышать, Майк. Прямо музыка для моих ушей. Потому что я предлагаю вам и этим толстосумам возможность выбраться из задницы старым добрым американским способом. Вы купите билет на выход.
25
Джек положил трубку сразу же, как только я дал ему номер факса, переданный мне связистом. Пол Мартелли снял наушники, пересек комнату и сел рядом со мной.
— Ты отлично справляешься, Майк. Главное — холодный разум.
— Что ты думаешь об этом парне, Пол? — спросил я. — Первое мнение, что угодно.
— Что ж, прежде всего он не сумасшедший, — начал рассуждать Мартелли. — Говорит уверенно. Посмотри на ситуацию с его точки зрения. Собор сейчас окружает полиция трех штатов, а Джек корчит из себя умника, шуточки шутит. Я чувствую, что у него есть козырь, о котором мы еще не догадались. Какой — я и сам не могу сказать, даже приблизительно. Что известно этому Джеку?
Я кивнул. У меня было то же самое чувство, только я не мог подобрать слова. И тоже не догадывался, что известно Джеку.
— Мы имеем дело с жестоким профессиональным преступником, — продолжал Мартелли. — Судя по некоторым словечкам, он знаком с военными тактиками.
— То, что он сказал насчет взрывчатки на окнах и дверях… Как думаешь, это блеф?
— Учитывая то, как он себя ведет, я бы сказал — нет, лучше принять эту угрозу всерьез. То есть если мы попытаемся ворваться в здание, оно взлетит на воздух.
Я поискал глазами Неда Мэйсона. Он забился в самый дальний угол комнаты. Эхо его поражения еще не затихло, и он, казалось, пытался слиться со стенами.
— Нед, скажи мне! — обратился я к нему. — Как по-твоему, почему они отпустили всех этих людей, если их можно было оставить внутри? Ты видишь в этом какой-нибудь смысл?
Мэйсон поднял глаза, как будто удивленный, что с ним все еще кто-то разговаривает.
— Ну, давай посмотрим, — сказал он, поднимаясь и присоединяясь к нашему кружку. — Прежде всего обеспечение. Если им не нужны лишние заложники, зачем держать их в соборе? Если кого-то в суматохе ранят или ему просто станет плохо, вину свалят на них. К тому же люди могут взбунтоваться. Разогнать толпу — одно дело. А попробуйте-ка удержать тысячу заложников под контролем. Да, все указывает именно на это. Ведь они сразу пнули оттуда наших сотрудников, потому что те могли начать перестрелку.