Опасности диких стран
Шрифт:
— Только высунься, только покажись, красное чудовище! — вскричал Питер. — Ты и все твое отродье можете только ползать и пресмыкаться, как ехидны, при приближении человека. Но если я увижу хотя только на секунду твое размалеванное лицо и если это проклятое ружье не изменит мне, то ты будешь помнить Питера-Дьявола. Проклятое пресмыкающееся чудовище!
Дав волю своим чувствам, Питер прошел таким образом шагов тридцать по берегу, но все-таки не находил и следа своего врага. Тогда он бросился налево, в кустарник, чтобы пройти на ту сторону острова, где находились его друзья; но едва сделал он несколько шагов в этом направлении, как услышал позади себя шорох. Мигом прыгнул он в сторону и укрылся за стволом дерева,
Разведчик, снова увидев неожиданно своего врага, с быстротой молнии схватил ружье и, почти не целясь, выстрелил в него в то время, когда тот перепрыгивал от одного куста к другому. Снова произошла осечка… Питер с проклятьем бросил ружье на землю, схватил нож и кинулся за диким, который уже собирался соскочить в воду. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедить индейца, что теперь его противник вооружен не лучше его самого; с криком ярости он обернулся к нему, и через мгновение началась кровавая борьба. Эта непродолжительная борьба должна была кончиться смертью одного из них. Хотя белый был выше ростом и обладал большей силой, но дикарь был ловчее и увертливее. Пользуясь тем, что Питер в ярости забыл всякую осторожность, дикарь нанес ему значительную рану в грудь и тем еще более взбесил его; разведчик повел свою атаку еще неосторожнее, давая тем самым перевес индейцу, который нанес ему еще три раны — две в правую руку и одно в бедро. К счастью Питера, ни одна из этих ран не была опасна.
Разведчик спохватился и начал действовать осмотрительнее против своего врага и стал больше защищаться, чем нападать: он понял, что иначе битва будет иметь для него дурной исход.
Тихо, шаг за шагом, отступал он, чем возбудил ярость индейца, который, не подозревая в этом маневре военной хитрости бледнолицего, все смелее и смелее нападал на него; вдруг Питер совершенно- неожиданно увернулся от дикаря и так сильно ударил его в грудь, что тот, почти бездыханный, повалился на землю.
С криком торжества вонзил разведчик нож прямо в сердце своей жертвы и по привычке собирался уже скальпировать убитого, но вспомнил недавний выговор своих друзей и, ворча, оставил свое, намерение, довольствуясь лишь поясом и ножом индейца. После этого он взял себе томагавк, торчавший в дереве, поднял брошенное ружье и тогда только обратил внимание на свои раны, из которых текла кровь. Он зажал их рукой, чтобы хотя бы немного остановить кровь, потом взошел на ближайшее возвышение и начал осматривать противоположный лесистый берег. На этот раз он не заметил ничего подозрительного.
День был жаркий, солнце стояло довольно высоко, и река, на гладкой поверхности которой не видно было ничего, спокойно извивалась серебристой лентой. Торжественная тишина царила в девственном лесу; ничто не обнаруживало, что под его зеленой листвой живут тысячи диких зверей и что там таятся человеческие существа, помышляющие лишь о разбое и кровью утоляющие свою адскую кровожадность.
— Если не ошибаюсь, красные черти выдумывают еще какую-нибудь дьявольскую проделку, — проворчал разведчик. — Я знаю эту тишину: они, очевидно, дожидаются возвращения этого молодца, чтобы прежде узнать результаты его рекогносцировки, но я выманю лисиц из норы.
С этими словами, как бы пораженный неожиданной мыслью, он поспешил назад, в кусты, и встал на стволе дерева, на котором прибыл несчастный индеец.
— Я здесь, презренная сволочь! — вскричал он и огласил лес воинственным криком на целую милю вокруг, махая над головой томагавком.
Но едва этот дикий крик замер вдали, как мимо его головы просвистела пуля и сорвала у него с левого виска прядь волос. Питер бросил быстрый взгляд на восточный берег, откуда до него донесся звук спущенного курка, и
— Да, это похоже на вас! Теперь я знаю, куда вы спрятались, раскрашенные обезьяны! — прошептал хладнокровно Брасси и, испустив насмешливый крик, сошел со своего опасного места — он не хотел больше служить целью для стрелка, который промахнулся только на дюйм. Спрятавшись за кустарником, он еще раз насыпал свежего пороха на полку и выстрелил по тому направлению, откуда поднялся дым; но по-прежнему порох только вспыхнул, а выстрела не последовало. Проклиная того, кто заряжал ружье, Питер небрежно перекинул его через плечо и пошел к лодке, чтобы рассказать беглецам о случившемся и посоветовать им немедленно отправиться в путь.
Едва он сделал несколько шагов, как услышал что-то вроде ружейного залпа. Опасаясь, что его друзья подверглись нападению, он ускорил шаги и через некоторое время достиг маленькой бухты, но лодки там уже не было. Он побежал опять к нижней оконечности острова и тут заметил судно, стоявшее футах в тридцати от берега. Все находившиеся на нем были в крайне возбужденном состоянии.
Но возвратимся к нашим друзьям.
Вскоре после ухода лазутчика они решили выйти из своего убежища, что и привели в исполнение, когда Мабель принесла с берега готовую пищу и потом по просьбе Эдуарда вместе с другими женщинами разместилась в каюте.
Сначала Эдуард и его дядя имели намерение направить судно по течению, держаться у входа в маленькую бухту; но страшные крики, раздававшиеся на острове, виновниками которых, как мы знаем, были Питер и его противник, заставили их тотчас же отплыть дальше. Удалившись на такое расстояние, чтобы можно было достигнуть лодки вплавь, они бросили якорь и стали дожидаться возвращения лазутчика.
В напряженном ожидании путники не сводили глаз с острова, но вдруг воздух огласился воинственным криком, который они приняли за крик дикаря; вслед за этим раздался отдаленный выстрел, а за ним последовал новый крик. Все это привело путников к заключению, что Питер или убит, или захвачен в плен, почему решили тотчас же сняться с якоря. Но беспокойство их еще более усилилось, когда с восточного берега раздался залп, так верно направленный, что некоторые пули ударились в борт лодки, хотя, к счастью, никто не был ранен. Этот же самый залп заставил Питера поспешить с возвращением.
Теперь лазутчик, завидев друзей, известил их о своем прибытии громким одобрительным криком. Держа ружье в левой руке высоко над водой и действуя одной правой, он вплавь достиг лодки, в которую и влез с помощью Эдуарда.
— Вы, кажется, ранены, Питер? — был первый вопрос молодого человека после того, как он молча приветствовал лазутчика пожатием руки. — Ваш вид говорит, что вы выдержали жестокую схватку с врагом.
— Вы делаете из мухи слона, — с невозмутимым спокойствием отвечал раненый. — Один из индейцев приплыл сюда под стволом дерева, но я выследил шпиона, и если бы не это проклятое ружье, которое каждый раз, как я хотел употребить его в дело, давало осечку, то вся эта история окончилась бы скорее, и я возвратился бы сюда уже давно. А тут пришлось схватиться врукопашную… Кто победил, об этом говорит мое присутствие здесь…
— Только одно слово, — прервал его Эдуард, слушавший до сих пор с нетерпением. — Одно слово, Питер, но только сюда, сюда! — И с этими словами он увлек его под защиту маленького укрепления. — Скройтесь от врагов: из чащи кустов сделан был залп в нашу лодку. Но скажите поскорее, есть индейцы на острове?
— Только один мертвый, — спокойно отвечал Питер. — Несмотря на это, по моему мнению, чем скорее мы достигнем озера, тем лучше. Я думаю, что днем нам будет безопаснее плыть, потому что индейцы не смогут попасть в нас с берега, а в воду не посмеют сунуться под наши выстрелы.