Опасные игры в любовь
Шрифт:
Я точно не хочу, чтобы мой муж был похож на моего отца. Поэтому никогда не вернусь к Арсению.
Я снова беру в руки телефон и набираю Данин номер.
– Алло, - доносится до меня тихий и усталый голос.
– Алла? – удивленно спрашиваю я.
На другом конце повисла тишина. Лишь легкий и такой далекий всхлип. Или мне показалось? Сердце сжимается от дурного предчувствия. Комок подкатывает к горлу и из моих губ вырывается хриплый голос:
– Алла? Где Даня!?
30.
Тишина на другом конце трубки оглушает.
– Алла, что-то случилось?
Меня накрывает от дурного предчувствия. Молчание Аллы невыносимо.
– Это все ты виновата, - глухо бросает она, - только ты.
– Я не понимаю тебя.
– Даня попал в аварию. Разбился на машине.
– Что?
Разбился на машине? Что за чушь несет Алла. Так не бывает! У нас все только начинается. Вся жизнь впереди.
Руки дрожат, и я сильнее цепляюсь в телефон, боясь его выронить.
– Дина, не звони мне больше.
– Алла, подожди…
– Все кончено, Дина.
– Нееет! – слезы застилают мне глаза. Я едва могу дышать. Так больно сдавило грудь, словно опоясало железным обручем. Я все надеюсь, что Алла сейчас рассмеется и скажет, что пошутила. Но разве таким шутят.
– Он не может погибнуть! Я не верю! Алла, как это произошло? – упорно не соглашаюсь я.
– Спроси у своего отца, - зло огрызается Алла.
– Отца? – переспрашиваю я, но в ответ мне несутся вслед короткие гудки.
– Дина, что случилось? – испуганно спрашивает мама.
Я лишь зажимаю рот рукой, давя готовый вырваться вопль. Сползаю вниз, цепляясь рукой за стену и падаю на колени, обхватив лицо руками.
Мама бросается ко мне. Теребит за плечи и зовет по имени, но ее голос лишь слабо проскальзывает по краю моего сознания. Набатом в голове бьют слова Аллы – «Разбился на машине». «Спроси своего отца».
Нет! Нет! Нет!
Я стучу кулаками по полу. Разбиваю костяшки пальцев, но совсем не чувствую боли.
– Дина, девочка моя. Очнись же, - мама обхватывает мою голову руками и ловит мой взгляд, - посмотри на меня.
– Даня, - хриплю я, - Даня разбился на машине. Алла сказала, что виноват отец.
– Этого не может быть, - мама отшатнулась от меня, наткнувшись на мой безумный взгляд.
– Я должна знать. Должна! Все! Знать!
Я совершенно не помню, как добрела до кабинета, в котором закрылся отец. Как на автомате, ноги сами донесли меня к заветной двери. Очнулась лишь когда поняла, что стою напротив сидящего за столом отца. Опираюсь на столешницу ладонями, широко расставив руки. Невидящим взглядов всматриваюсь в жесткие черты лица.
– Дина, ты что-то хотела? – приводит меня в чувства голос отца.
– Что ты сделал с Даней?
– Что ты несешь?!
– Я знаю, что он попал в аварию. Ты причастен к этому?
– Думай, что говоришь! Причем здесь я? Он просто не справился с управлением. Так бывает, когда мчишься со слишком
Для меня же это, как удар под дых.
– Значит ты все видел…
– Он увязался за моим автомобилем. Каков наглец! Сигналил. Пытался обогнать. Вот и вылетел навстречку. Дина, он сам во всем виноват.
– Как ты можешь такое говорить…
– У тебя все? Тогда выйди, пожалуйста. Я сейчас занят. Мне нужно разобрать документы.
На негнущихся ногах я выхожу из кабинета. Не выдерживаю. Разворачиваюсь и пристально смотрю на отца. Он поднимает голову от бумаг и вопросительно смотрит мне в глаза.
– Я ненавижу тебя.
Получается сухо и безэмоционально.
Я просто констатирую факт.
31. Жить дальше.
Я лежу в постели уже пятый день. У меня просто нет сил. Я ничего не хочу и просто безвольно лежу на кровати, пялясь в потолок.
Кажется, со мною такое уже было. Совсем в другой жизни. И тогда самое большое несчастье для меня состояло в том, что мне изменил муж. Сейчас это кажется таким смешным и незначительным. Если я сейчас и вспоминаю Арсения, то совершенно отстраненно, как постороннего человека. На которого мне абсолютно плевать.
А Даня, как незаживающая рана на теле. Всякое воспоминание о нем причиняет мне дикую боль. Я всякий раз скручиваюсь в тугой комок и беззвучно вою, с силой стиснув губы. Прикасаюсь пальцами к лиловой отметке на груди, что он мне оставил своими губами. Скоро и она рассосется и у меня не останется ничего.
Мне так бы хотелось иметь какую-нибудь Данину вещь на память. Футболку, что хранит запах его кожи или его любимую кружку, края которой касались его губы. Мне хочется попросить Аллу привезти хоть что-нибудь, но она упорно игнорирует мои звонки.
Мама в который раз зовет меня спуститься к ужину.
– Нельзя же так, - назойливо отчитывает меня она, - ты так с голоду умрешь. Живешь только на одной воде. Себя не жалеешь, пожалей хоть меня.
Я затыкаю уши руками и отворачиваюсь к стенке. Понимаю, что мама права. Нужно пытаться жить дальше, постараться не думать.
Я так и сделаю, но только не сегодня. Не могу ни о чем думать, пока мои губы помнят тепло Даниных губ, а тело мучительной тоской скручивает от воспоминаний о его ласковых руках.
На шестой день я все же выхожу из комнаты. Брожу, как тень по дому. На кухне заставляю себя выпить чашку чая и съесть печенье. Совершенно не ощущаю вкуса еды.
– Дина, - окликает меня властный голос отца.
Я оборачиваюсь и совершенно спокойно смотрю в его глаза. Вижу перед собой обычного пожилого мужчину с сединой в волосах и недовольным выражением на лице. Не понимаю, как я могла его бояться столько лет. Сейчас я к этому человеку абсолютно ничего не испытываю. Даже ненависть притупилась, уйдя на второй план.