Опасные иллюзии
Шрифт:
— Нет, подождите…
— Нет, подождите вы! Я собираюсь выйти замуж за Пенторпа. Я дала слово, и если он не попросит нарушить его, не изменю клятве.
Гидеон стиснул зубы, с трудом сдерживая ярость. Напряженное молчание нарушил стук открываемой двери.
— Простите, но леди Офелия чувствует себя неважно. Мы не может ее разбудить, — возбужденни проговорил влетевший в комнату Пенторп.
Дейнтри рассмеялась, вспомнив о порошках и невольном соучастии виконта, однако заметив, что Гидеон не разделяет ее веселья, сразу стала серьезной.
— Сейчас идем, сэр.
Леди Офелия действительно мирно посапывала, положив голову на мраморную колонну, и совершенно не реагировала на хлопотавших вокруг людей. Сен-Меррин тоже находился здесь, причем, далеко не в лучшем расположении духа.
— Она спит! — негодующе воскликнул он, обращаясь к Дейнтри. — Я тряс ее, а Офелия пробормотала, чтобы убирался. Что еще выкинет эта жен-щина?
Граф продолжал причитать. Тогда Деверилл подхватил даму на руки и понес к лестнице, стараясь при этом как можно меньше привлекать к себе внимания. Пенторп объяснил зевакам, что лиди Офелия просто переутомилась. Дейнтри от правилась следом за Девериллом показать ему пильню тети, а заодно позвонила Альме, чтобы та улжила хозяйку в постель.
Через несколько минут Деверилл спустился иана и стал откланиваться.
— Надеюсь, еще раз встретиться с вами перед отъездом, — обратился он к Дейнтри.
Она протянула руку.
— До свидания, сэр. Надеюсь, я не очень вас растроила.
— У меня нет причин расстраиваться.
После его ухода бал показался Дейнтри ужасно скучным. Вскоре подали легкий ужин, и Пенторп старался изо всех сил, желая угодить невесте. Все это действовало Дейнтри на нервы. Наклонившись, она тихо проговорила:
— Сэр, если вам не по душе наша договоренность, только скажите. Я понимаю, что…
— Нет, нет, — покраснев до корней волос, по-пашко перебил Пенторп. — Ничего подобного. Я счастлив, уверяю вас. Я самый счастливый человек на земле. Я от души стараюсь угодить вашему папеньке, своему дядюшке, вам, наконец. Мне ужасно жаль, если мое поведение вынудило вас подумать обратное. Если же я кажусь слишком растроенным из-за недавнего инцидента, то прошу простить — не могу видеть, как Сикорт обращается ношей бедной сестрой.
— Понимаю, — кивнула Дейнтри.
Что ж, если он хочет свадьбы, она не станет его ранубеждать. Их семья и так уже послужила объектом сплетен. Если Сюзан не успела вытереть слезы, наверняка разнесся слух о происшествии в алькове. Если никто ничего не заметил, все равно — внезапный сон леди Офелии вызовет смех и осуждение. Дейнтри решила больше не давать повода городском сплетникам для пере-мывания косточек Тэррантам, отказавшись и от этой помолвки.
Уже ложась в постель, Дейнтри с ужасом вспомнила их разговор с Девериллом и покраснела. Подумать только — она обвинила его в пассивности и бездействии, хотя всего несколько минут назад он отправил Сикорта в нокаут. Зачем было бросать в лицо подобные обвинения? Деверилл, вероятно, счел
Направляясь к дому Жерво, Гидеон размышляли над словами Дейнтри и пришел к выводу, что она права. Он действительно сидел сложа руки и ждал, когда изменится ситуация, надеясь, что все пойдет так, как ему хочется. Должен же отец, наконец, понять, что у него есть сын, способный если не заменить его, то хотя бы помочь. Гидеон мечтал, что место ссоре уступит взаимопонимание и мирное соседство или что сам собой отыщется ключ к разгадке. Ему хотелось верить, что Дейнтри перестанет сопротивляться.
Школа и военная служба приучили Гидеона к повиновению. Конечно, высокий чин майора обязывал нести ответственность за своих подчиненных. Но над ним стояло еще высшее командование, приказы которого следовало неукоснительно выполнять. В армии мера его ответственности и обязанности были строго ограничены. Ему редко приходилось разбираться в ситуации и самостоятельно принимать решения. Не удивительно, что, вернувшись в Англию, он ощутил себя песчинкой в море. Гидеон вспомнил свои жалобы Пенторпу на отца, который, дескать, не может отказаться от старых обязанностей, чтобы справиться с новыми, и твердо решил покончить с прошлым и жить настоящим.
Несмотря на поздний час, он ничуть не удивился, застав Жерво за чтением каких-то документов. Лампа освещала только стол, а пылавший и камине огонь отбрасывал на стены причудливые тени.
Гидеон хотел дернуть за шнур для вызова слуг, который висел возле очага, но Жерво поднял голову
— Прислуга уже улеглась.
— Не вся, сэр. Торнтон встретил меня в холле, да и мои люди еще не спят. Нужно зажечь свет, а то вы испортите зрение. — Гидеон повернулся к вошедшему дворецкому. — Это я звонил. Пожалуйста, замените свечи на стенах. Вообще-то, это давно следовало сделать.
— Да, сэр. Я принес их с собой на случай, если они понадобятся.
Гидеон вопросительно посмотрел на отца.
— Полагаю, вы сами попросили вас не беспокоить?
— Мне ничего не нужно, а им рано вставать.
— И вам, Торнтон, следовало бы давно лечь.
— Нет, милорд, я зажгу свечи. — Проходя мимо молодого человека, Торнтон тихо произнес: — И мистер Петерс пока не спит, мистер Гидеон.
Утвердительно кивнув, тот неспеша направился к столу.
— Мне нужно поговорить с вами, отец. Конечно, я мог бы подождать до утра, но, поскольку вы еще не спите, лучше сделать это прямо сейчас.
— То, что можно сделать сегодня, с таким же успехом можно отложить и на завтра, — заметил Жерво.
— Напротив, — спокойно возразил Гидеон. — Спасибо, Торнтон, это все. Передайте Петерсу, что милорд отправится на покой через полчаса.
— Да, сэр. — Дворецкий поспешно вышел.
— Ты не имеешь права командовать в этом доме, — заявил отец.
— Конечно, вы вправе тут же отменить мое распоряжение, — согласился Гидеон, придвигая кресло к камину. — Но, надеюсь, вы вначале все-таки выслушаете меня. сэр. Могу я сесть?