Опасные манипуляции 4
Шрифт:
Вася взял верхний листок из пачки и зачитал:
— «Приобрел в неустановленное время у ранее незнакомо ему лица на площади имени Бородатого Основоположника. Примет не помнит, помнит только то, что продавец похож на нерусского.» И чем ты собрался начальство тут удивить?
— Спорим Вася, что я за неделю раскрою десять штук из этих дел?
— В одиночку? А вот и спорим! На что?
— Тысячу долларов.
— Чего? Не, что-то дороговато…
Я огляделся на лица сбежавшихся со всех сторон оперов:
— Видите, Вася только что уверял что я ни хрена не раскрою, а чуть что, сразу зассал…
— Сам ты зассал. Если ты за неделю…
— Начиная с завтрашнего дня.
— Начиная с завтрашнего дня, в одиночку…
— Ни одного милиционера
— Отдашь на раскрытие десять уголовных дел, то я должен буду тебе тысячу долларов.
— Не должен будешь, а клянешься на пидора, что отдашь доллары в течении трех дней с момента, когда я в журнале раскрытий десятую запись сделаю. А то знаю я тебя Вася, как ты должен бываешь. Ты кое кому сотку не можешь два месяца отдать.
— Деньги готовь. — Герасимов протянул мне руку.
Нас тут же «разбили» и у с новой силой погрузился в чтение отдельных поручений.
После невкусного, но дешевого обеда, который я быстро проглотил в рабочей столовой кирпичного завода, в чьем общежитии и квартировало наше отделение милиции, я зашел в кабинет шефа.
— Товарищ капитан, я на разводе может быть не буду…
— Что случилось, Коля?
— Да я по отдельным поручениям поработать поеду…
— Вот скажи, Николай! — шеф в сердцах даже авторучку отбросил в сторону: — Все ответы на отдельные поручения делают не выходя из кабинета, а тебе куда-то надо ехать.
— Шеф, а ничего что вы мне сегодня шестьдесят четыре поручения отписали? Я их сколько в ручную писать буду? А в отделении у нас свободного компьютера нет. Так что я хотел у знакомых на компьютере распечатать все красиво, вам же быстро надо.
— А! Ну тогда ладно, езжай, завтра утром без опозданий чтобы был.
— Есть, шеф.
На площадь Бородатого основоположника я поехал на трамвайчике. «ВАЗовскую» «копейку» мне не дала жена, сказав, что раз у нее всего несколько месяцев осталось на изучение колдовских книг, то машина ей нужна, а за моим «УАЗиком», что простоял в гараже месяц ехать было далеко, да и не факт, что я успел бы его завести, аккумулятор в последнее время сильно капризничал.
Мои блуждания по площади Бородатого основоположника закономерно привели меня на небольшой пятачок у входа в метро, так как в других местах концентрации наркоманов и другого, подозрительного движения, я не заметил.
А вот на маленьком куске асфальта, в тени высоких тополей, посреди тротуара, расположились две машины — черная неприметная «копейка», с кузовом, крашенным, явно, в каком-то гараже из краскопульта, по плохо зашкуренной шпаклевке и ярко-красная «шестерка». На лобовом стекле копейки лежал огромный лист картона, на котором кривыми буквами, черным фломастером кото-то вывел объявление — «Купим золото, серебро, ордена, медали, антиквариат, новую импортную бытовую технику…» Нижние строки писались уже совсем маленькими буквами и скрывались за щетками «дворников», но было ясно, что здесь скупали все. Время от времени к машине подходил очередной страждущий наклонялся к приспущенному водительскому окну и после разговора отходил в сторону, с выражением удовлетворения или напротив, отчаянья, на лице.
Вторую машину посещали реже, но зачастую визит к ней происходил к ней после посещения первой машины. Через некоторое врем из красной, тонированной «шестерки» расслабленно вышло смуглое лицо «нерусской национальности» и подойдя к черной «копейке» сунуло в салон какую-то коробку, получив, после коротких переговоров несколько денежных купюр. Установить национальность лица «нерусской национальности» мне помогла девушка, национальность которой я установил безошибочно. Молодая цыганка нырнула на заднее сидение «шестерки», чтобы вылезти обратно через пару минут. Толпа, хаотично снующая по самой загруженной площади города, помогла мне проследить за смуглой девчонкой в синей платье с люрексом и зеленом, блескучем платке на голове, что неторопливо перешла дорогу через подземный переход, после чего шлепнулась на скамейку в небольшом сквере, где
Вечером я, как образцовый милиционер, сидел на разводе, честно и открыто глядя в глаза шефа.
— Сделал?
— Что сделал? — не понял я вопроса руководителя.
— Отказные все напечатал?
— А, отказные? Нет, там пока принтер не рабочий, к выходным обещали новый картридж поставить, тогда сделаю.
— Хорошо. Тогда чем занимался целый день?
— Так тексты отказных набивал, чтобы в выходные быстро распечатать…
— А… хорошо. Что на раскрытие?
— А Жемчуг обещал, к следующим выходным, десять преступлений раскрыть. — тут же сдал меня гнусный Герасимов: — Даже поспорил со мной.
— Ну и хорошо. — кивнул головой начальник отделения уголовного розыска, не поднимая головы: — Жду результатов. На что хоть поспорили, на «пузырь»?
— Нет, на тысячу долларов поспорили. Жемчуг сказал, что раскроет десять сбытов из отдельных поручений, что вы ему сегодня отписали. Командир, а для того, чтобы в Таиланд поехать в отпуск, рапорт надо писать?
— Надо, на имя генерала… Что? На сколько вы поспорили? — шеф поднял голову и недоуменно уставился на нас.
— На штукарь баксов. Вот теперь думаю, на что их потратить. Хотел в Тай скататься. — Вася Герасимов даже зажмурился в предвкушении, как тайские проститутки, увидев его молодое тело, бросятся предлагать ему бесплатный секс в одном из номеров шикарного отеля на Волкинг-стрит.
— Видите шеф, как Вася о леди-боях мечтает! — я попытался увести разговор в другое русло.
— Каких боях? — Вася вынырнул из грез влажных фантазий.
— Погоди, Герасимов. Так я не понял, насколько вы поспорили? — мне кажется, что начальник что-то заподозрил.
— На штуку баксов. А что, на Тай может не хватить? — Вася, душой пребывавший на улицах русскоязычной Паттайи, не в шутку обеспокоился.
— Так, закрыли тему. Николай, после развода не уходи.
Как не пытал меня начальник после развода, что же я увидел в пустых строках отдельных поручений, я отбрехался тем, что по своему опыту знаю — пятнадцать процентов «темных» дел остаются нераскрытыми потому-что никто их внимательно не прочитал. Так и отпустил меня начальник, посмотрев в спину с жалостью, как на больного, с сезонными обострениями.
А потом я два часа возился с машиной, но завел ее и покатил к дому. Судя по запыленному ветровому стеклу «копейки», стоящей во дворе, моя супруга сегодня на машине никуда не ездила, скорее всего машину мне не дала из вредности.
— Судя по характерному попердыванию, ты приехал на своем «козле»? — передо мной на стол опустилась тарелка с куском рыбного пирога.
— Да, мне завтра машина нужна будет.
— Мог бы и мою взять.
— Спасибо, любимая, но друг ты завтра по своим делам, как сегодня поедешь, а тут я. Лучше на своей буду.