Опасные пути
Шрифт:
По знаку короля, Лозен подозвал этого человека к монарху.
— Добро пожаловать, милый господин де Сэн-Лорен, — сказал король. — Моя матушка, несмотря на свои страдания, без сомнения была очень рада видеть Вас. Я предполагаю, что Вы затем только и прибыли из Реймса, чтобы ухаживать за ней, пока…
Король замялся.
— Ваше величество, Вы совершенно правы, — ответил де Сэн-Лорен. — На прошлой неделе до меня дошли слухи, что состояние ее величества очень опасно, и я не мог отказаться от желания еще раз поблагодарить ее величество за то счастье
— Это хорошо, — сказал Людовик, — состояние моей августейшей матери еще не так плохо, и мы предполагаем начать новое лечение. Вы, вероятно, уже слышали, что явился новый врач, предложивший свои услуги. Он — итальянец.
— Как раз этот доктор, — взволнованно проговорил Сэн-Лорен, — заставляет меня просить у Вас, Ваше величество, разрешения сказать несколько слов.
— Вы хотите говорить о новом враче королевы? Об итальянце?
— Я покорнейше прошу Вас, Ваше величество, выслушать меня. Осмелюсь ли я попросить у Вас, государь, разрешения говорить так, чтобы нас никто не слышал?
Король сделал знак; придворные отступили, а сам он подошел с Сэн-Лореном к окну.
— Ваше величество, — начал последний, — я слышал, что новый врач вдовствующей королевы — итальянец Маттео Экзили?
— Да, его так зовут. Говорят, что это — великий ученый.
— Государь, заклинаю Вас не допускать его к больной королеве. Это — ужасный человек. Я познакомился с ним во время своего пребывания в Риме при посольстве. Говорят, что он совершил немало всяких ужасных преступлений. По слухам, он изготовляет страшные смертоносные яды. Он пользуется самой дурной славой и в Риме проводил время в обществе людей, имеющих сношения со злыми духами. Он вовлек многие знатные семьи в преступления и все время счастливо избегал суда.
— Но каким же образом этот человек приобрел славу прекрасного врача, если его имя запятнано различными преступлениями? — спросил король.
— Ваше величество, я не берусь утверждать, что человек, изготовляющий смертельные яды, не может быть в то же время хорошим врачом; меня только страшит присутствие этого человека около королевы, и я считал бы долгом предупредить Вас, Ваше величество.
— Сэн-Лорен, у нас, в Лувре, больше порядка, чем в Риме. Вовлечь в преступления целые семьи, да к тому же знатные? Это ужасно! Во Франции ничего подобного невозможно. Я в этом уверен.
— Дай Бог, Ваше величество! Осмелюсь спросить, кто рекомендовал этого врача?
— Маршал Ла Фейяд, который познакомился с ним в Венгрии, где он оказал большие услуги во время турецкого похода. Граф Лозен, — позвал король, — подойдите сюда. Господин де Сэн-Лорен рассказывает мне удивительные вещи про нового доктора. Вы ничего такого не слышали о нем?
В присутствии придворных король никогда не говорил своему любимцу “ты”.
Лозен попросил более подробных объяснений, а затем он серьезно проговорил:
— У меня с доктором Экзили произошло нечто замечательное.
— Вы уже знаете его? — быстро спросил король. — Вы видели его, когда он представлялся!
— Нет,
Граф Лозен рассказал тут свое приключение у цирюльника Лавьенна.
Король задумался и велел позвать докторов: Сегена, Валло и Аллио.
Узнав удивительную новость, Сеген воспользовался случаем повредить новому сопернику и от имени своих товарищей попросил слова. Он очень красноречиво изложил опасность, которой может подвергнуться королева при лечении новым способом, и закончил свою речь словами:
— Я никогда не допустил бы итальянца пробовать свое искусство на высочайшей особе королевы.
— Я приказал бы подвергнуть его лекарства точному анализу, — добавил Валло.
— Я без колебаний отправил бы в тюрьму этого опасного человека, — сказал Сэн-Лорен.
— А каково Ваше мнение, граф Лозен? — спросил король. — Вы уже имели дело с этим доктором и можете судить о нем лучше других.
— Ваше величество! Что касается меня, — спокойно проговорил граф, — то я вовсе не вижу необходимости принимать какие-либо крайние меры по отношению к человеку, имеющему несомненные научные заслуги. Я подождал бы, чтобы посмотреть, какое лечение он предпримет. Если итальянец поможет, то, наградив его несколькими тысячами дукатов, можно попросту переправить его через границу, в противном же случае — дорога от Лувра до Бастилии недолга.
— Вы правы, граф, — решил король, — подождем. Королю Франции не подобает заключать человека в тюрьму на основании каких-то слухов. Обождем.
В это время из покоев королевы вышел маркиз дю Руль.
— Сейчас мы узнаем, как чувствует себя королева после переезда из Валь де Грас, — сказал король. — Что скажете, дю Руль?
— Ваше величество, — ответил маркиз, — ее величество вдовствующая королева хотя и устала, но чувствует себя хорошо и ждет Вашего посещения. Новый доктор находится в ее покоях.
Присутствующие обменялись многозначительными взглядами.
— Итальянец не теряет времени, — воскликнул король. — Вы же хотели познакомиться с этим человеком, прежде чем он начнет свое лечение. Прошу господ врачей сопровождать меня в комнату больной.
Король вышел, за ним двинулись Сеген, Валло и Аллио, а Лозен, Сэн-Лорен и дю Руль остались в приемной.
— Вам пришлось познакомиться с этим врачом благодаря его удивительным опытам, граф, — сказал Лозену Сэн-Лорен, — меня удивляет, что Вы защищаете его.
— Я знаю, что он оказывает помощь, — возразил Лозен, — офицеры вспомогательной армии не могут нахвалиться им. Мне много рассказывал об этом итальянце маркиз де Бренвилье, который вылечился от ран бальзамом, изготовляемым этим врачом.
— Разве маркиз был ранен? Простите мое любопытство, но я только со вчерашнего дня в Париже.
— Да, он был довольно опасно ранен, — ответил Лозен, — и едва избежал смерти; его спас молодой драгунский поручик, Годэн де Сэн-Круа.
При звуке этого имени Сэн-Лорен вздрогнул и его рука судорожно смяла кружева пышного жабо.