Опасные@связи
Шрифт:
Разумеется, начало войны в Афганистане было значительным событием, но никто не воспринимал его в качестве знака или признака. Господствовал иной стиль мышления – малое может быть знаком чего-то большего, но не наоборот. Вторжение казалось естественным выражением реальности той силы, которой считался Советский Союз.
Знаки-признаки грядущего были в ином. Вторжение состоялось в декабре 79-го, следующий, 80-й, был годом московской олимпиады. Помню, в этот год на ленинградских прилавках неожиданно для меня появилось ирландское масло и новозеландская баранина, вместо отечественного масла и мяса, с которыми в «северной столице»
Конечно, известно было, что в провинции со снабжением проблемы давно, но ведь это всем известный факт, а никакой не знак.
Вскоре монолитная сила стала как-то распадаться на пиксели. Никакой фантастики – смысл держит разрозненное вместе, пиксели по отдельности смысла не имеют – только он превращает набор пикселей в изображение.
Применительно к СССР это еще можно считать метафорой. Настоящая мировая революция началась несколько позже. Я борюсь с ней, пытаясь удержать связь времен. Нынешнее время эту связь разрушает, в своем бешенстве обращаясь против самого себя – для него нет ни прошлого, ни будущего, есть только почти не связанные между собою нули и единицы. Пиксели по отношению к ним – вторичны.
Революция начиналась исподволь – зеленые буквы на экранах, первые e-mail’ы, первые игры – «Тетрис», «Дальгрен», «Пещера», еще безо всяких картинок. Трудно вообразить, что это начало очередного «великого перелома», только в глобальном масштабе.
Потом (я к тому времени уже начал выбираться за границу) – появление Web 1.0. В общем-то, это уже настоящий интернет с красочными веб-страницами, перекрестными ссылками. Год, примерно, девяносто третий.
Правда, еще никакого чириканья, грохота и треска, никаких поисковиков – мирные времена до «первой браузерной войны». Никакой революционной толпы на виртуальных улицах…
Если знаешь адрес – можешь зайти на страницу… Тогда, как и теперь, я любил оставаться на работе ночами – перенос моей трудовой активности на Запад привел к увеличению в ней доли Computer Science по сравнению с математикой. Порой найдешь около принтера фото какой-нибудь красавицы, распечатанное на не слишком качественной бумаге довольно-таки приблизительными цветами. Не я один двигаю науку ночами – а программисту тоже хочется отвлечься.
Но прогресс Сети постепенно ускоряется. Появляется так называемый «интерактивный контент». Содержание, порождаемое пользователем.
Я понимаю, почему издатель этой книжки обратился ко мне за статьей – потому что ему показалось, что содержание его версии «Опасных связей» постепенно устаревает. Дал мне почитать текст, а теперь предложил поучаствовать. Я не против. Как ни странно, интернет-революция развивается достаточно медленно, чтобы человек думающий успел кое-что осмыслить…
Замечу еще как поклонник старой аристократии в противовес вульгарной толпе – устаревают детали, но не суть. Отодвигаясь в прошлое, запутанная история становится Историей с большой буквы.
В cередине девяностых возникли первые скромные социальные сети – вроде американской Classmates (американский вариант «Одноклассников»). Перескочу через стремительное развитие поисковиков, все об этом знают – в порядке появления WebCrawler, Lycos, Magellan, AltaVista, Yahoo! и Yandex – все это до нынешней эры Google.
Толпа все чаще и чаще стала выходить на улицы – наметились первые признаки грядущего перехода к так называемой Web 2.0.
Мне из той переходной
Разумеется, сетевые мыслители яростно твердили, что дальнейшее развитие и совершенствование сети ведет к усилению демократии.
Но передо мной прорисовывалась совершенно другая проблема – что происходит с нами и вокруг нас, виртуальное становится реальным или, наоборот, реальное перестает отличаться от виртуального?
Тот факт, что в браузерной войне «Эксплорер» убил «Нетскейп» волнует больше, чем реальное убийство.
Именно тогда, кстати, начала разгораться кампания по оцифровке всего и вся. Но в основе все равно лежат человеческая воля и человеческие усилия. В конечном счете во всем виноват человек.
Помню бум start-up’ов в конце Клинтоновского президентства. Казалось, что университетский кампус наполнился безумными утопистами. По слухам, в Silicon Valley, Кремниевой долине, безумие бушевало в десять раз сильнее, но конкретное место не так много значит, когда круги мигом распространяются по интернету.
Вспоминая, я пытаюсь держаться за не-виртуальную реальность, как держатся за спасательный круг. Помню тихий (до вечера еще далеко) бар недалеко от Michigan avenue. Передо мной – один из этих безумных мечтателей. Между нами – бокалы белого калифорнийского «Шардонэ».
– Это будет почище, чем Napster! – восклицает мой собеседник. – Это будет Napster на стероидах! Полностью распределенная система!
Мне кажется, что это (речь идет о новой программе обмена файлов, которую разрабатывает start-up моего собеседника) может оказаться всего лишь эгоизмом, помноженным на дурной вкус, с добавкой суда Линча, разумеется, на стероидах, как бифштексы, которыми нас кормят в Америке, но я вежливо поддакиваю. Зачем спорить, мне больше нравится роль наблюдателя.
Я люблю классическую музыку, джаз, пластинки – у меня дома есть проигрыватель. Мне кажется, что цифровые записи (CD и DVD) что-то теряют в качестве, но все же это лучше, чем музыкальный файл, скачанный с интернета. Пластинки, пусть даже они иногда шипят и шуршат, сохраняют для меня очарование, которого нет в MP3. Передо мной – убийца, пусть даже, как большинство революционеров, он и не ведает, что творит. Но я буду слушать, улыбаясь и поддакивая, его излияния, и не трону его даже пальцем. А благодаря его усилиям и усилиям таких же борцов за демократизацию интернета через пару лет прогорит и закроется мой любимый музыкальный магазин в двух кварталах отсюда. Втайне я ненавижу поборников прогресса.
Я мог бы ненавидеть их и не тайно – в эру расцвета Web 2.0 это ничего не изменит. Более серьезные ненавистники, чем я, готовые претворить в действие свою ненависть, откровенно демонстрировали свои намерения в интернете. Никто и не пытался их остановить, потому что интернет уничтожает различие между серьезным и несерьезным.
Толпа вышла на улицы, и нелегко отличить клоуна от вора или бандита.
Большая часть истории маркизы де Мертей и виконта де Вальмона, как она представлена в этой книге, произошла несколько лет назад – но это не значит, что их история закончилась, поэтому я вполне могу себе позволить кое-какие анахронизмы, если они проливают свет на события чуть более ранние.