Опасные тайны
Шрифт:
Тарин скинула с себя одеяла и потянулась к мягкой фланелевой рубашке, которую он принес. Внутри была завернута пара спортивных брюк. Она оделась, затянула вокруг талии шнурок, затем подвернула штанины и рукава, чтобы иметь возможность ходить и работать руками. Киара чувствовала себя ребёнком, играющим в переодевание. Она прошла на кухню и стала рыться в шкафах, пока не нашла то, что нужно.
***
Кейн мерил комнату шагами, которых сделал столько, что не удивился бы, увидев тропинку на паркете. Если бы он не кипел изнутри, то, вероятно, до
«Сумасшедшая, просто чокнутая», бормотал он под нос. В следующий раз, когда он попытается кого-нибудь спасти, сначала убедится, что у этого человека нет желания умереть. Ну правда, о чём, чёрт возьми, она думала? О, пойду-ка погуляю среди ночи по горам, в долбанную грозу с градом, по местности, которую я не знаю, при этом когда ближайшая дорога находится в двадцати гребаных милях отсюда?
Он покачал головой. И за всю жизнь ему никогда, никогда не понять женщин. Вот почему он держался от них как можно дальше. Кейн был человеком логики, действия, порядка, дисциплины. Конечно, он понимал, что такое чувство собственного достоинства. В нём самом этого было в избытке. Но также присутствовал и здравый смысл, который, судя по всему, у Киары отсутствовал.
Он уже готов был позвонить Джейку и попросить его забыть обо всём. Ему никак не продержаться целую неделю в роли няньки для маленькой чертовки. Он вытащил мобильный телефон, поднес палец к кнопке быстрого набора, затем убрал его. И так сделал несколько раз. Собственная гордость не позволяла довести дело до конца. Он провёл месяцы в джунглях Северной Америки, где сражался с партизанами. Пробирался через горы Афганистана. Скрывался в пещерах на севере Сибири. Неужели он на самом деле готов был отказаться от задания, которое означало провести одну неделю с беззащитной женщиной в его собственном доме на собственной земле?
Тихий стук в дверь отвлек его от размышлений. Он перестал вышагивать и прислушался, пока стук не повторился. Проклятье! Женщина в очередной раз доказала, что у неё нет ни капли здравого смысла, или чувства самосохранения. Неужели она не понимает, как опасно прямо сейчас затевать с ним ещё одну ссору?
Он сделал два больших шага и распахнул дверь, готовый высказать всё, что думает. Но его мозг моментально отключился. Нежеланная гостья была одета в его одежду, вьющиеся локоны крупными волнами обрамляли лицо, а большие глаза внимательно смотрели на него.
Она протянула руки. Кейн опустил глаза и увидел кружку с дымящимся кофе.
– Я… Я приготовила кофе, – тихо сказала она. – Подумала, напиток согреет тебя.
– Ты подумала, да? – его голос больше напоминал рычание. Может она и выглядела милой, но Кейн не был кретином. Одной рукой он ухватился за дверь, другой – за дверной косяк и угрожающе навис над ней. Но затем Тарин произнесла слова, которые разрушили всю его оборону.
– Прости.
Кейн моргнул и прищурился. Это какой-то трюк? Он внимательно посмотрел на неё, но не заметил и намека на противоречие. Лишь уступчивость и, да, может немного смирения. Он взял кружку. Девушка развернулась, чтобы уйти.
– Позволь посмотреть твою руку, – потребовал он, проверяя её. Кейн понимал, что слишком давит. Это было заметно по тому, как напряглись и опустились её плечи. Тарин снова повернулась и вытянула руку. Но
Они прошли к камину, и Кейн начал снимать промокшую повязку. Буря за окном продолжала завывать. Мужчина остро ощущал на себе взгляд Тарин, пока ухаживал за ней.
– Глубокий порез, – произнес он, обрабатывая рану антисептиком. Кроме едва заметного шипения, она не издала ни звука. Это впечатлило Кейна. Казалось, она просто смирилась с тем, что он собирался сделать, и доверилась судьбе. Настоящий прогресс. Это облегчало работу. – Ты же не порезала ладонь ради того, чтобы совершить один из тех кровавых сатанинских ритуалов?
Он заметил в её глазах искру веселья. В невероятных фиолетовых глазах, в которых отражалось пламя, словно у какой-то дьяволицы.
– Нет, это была случайность.
– Значит, ты строптивая и неуклюжая, – сострил он, затем обхватил её руку так же умело, как и Майкл. Было заметно, как сильно Тарин сжала губы, так, что они превратились в тонкую полоску, но держала рот на замке. Возможно, он и переживёт целую неделю с ней. – Напомни мне спрятать топоры.
А потом, как по волшебству, она улыбнулась, и словно выглянуло солнце.
– Я бы сказала, это будет очень умно с твоей стороны, – вдруг она перестала улыбаться и положила обе ладони на его большую руку. – Спасибо тебе. Ты уже дважды пришел мне на помощь сегодня.
«О, дьявол тебя разбери», подумал Кейн. Возможно, что она нравилась ему больше, когда доставляла неприятности. Во всяком случае, тогда ему не приходилось размышлять, какой же хрупкой она выглядела в отблесках огня. Он мысленно отвесил себе подзатыльник. Так или иначе, он не желал испытывать к ней симпатию или какие-либо ещё чувства. Она была всего лишь посылкой, не более. И он делал это только ради своей семьи, а не из чувства благородства. Он не был настолько хорош.
Тогда почему она смотрит на него так, будто он хренов рыцарь в сияющих доспехах?
– Не заставляй меня снова это делать, – произнес он несколько грубо, чем хотел. Кейн ожидал, что девушка отпрянет, но, к его удивлению, она улыбнулась.
– Не буду.
Черт.
ГЛАВА 17
Кейн проснулся с адской болью в шее и заднице. Он сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, с запрокинутой назад головой и, судя по всему, пребывал в столь неудобной позе уже довольно долго. Помимо прочего, что-то мягкое давило на грудь. Он опустил взгляд и увидел золотистую макушку с красноватыми прядями. Кейн едва не застонал.
Что за херня! Тарин-Киара уютно свернулась калачиком прямо на нём. Рука обвила его талию, а нога – бедра, голова прижималась к груди и надежно пряталась под могучей рукой, будто он – гигантский плюшевый мишка, или вроде того. И к довершению всего, женщина натянула на него одеяла, которыми укрывалась сама. Кейн глубоко вздохнул и тут же понял, что этого не стоило делать. Грудь приподнялась и опустилась вместе с Тарин, нежный женский аромат проник в нос и наполнил лёгкие. А вот это уже совсем не хорошо. Слишком легко потерять бдительность и забыть, что человек перед тобой – всего лишь задание, а не реально существующая личность.