Опасные видения (сборник)
Шрифт:
— Или это крупная, очень деятельная птица, или это дождь, — сказал Рокуэл.
Действительно, начало моросить — слабо, но непрерывно. Это было приятно — в жаркий полдень в тряском джипе попасть под дождик. Дождь в пустыне — всегда дорогой подарок.
Смит затянул жизнерадостную песню на одном из языков северной Индии, сопровождая пение непристойными жестами. Рокуэл не понял ни слова. Текст переполняли двойные рифмы и слова из сплошных гласных, очень похожие на те, что выдумывают малыши.
— Невероятно, где ты так хорошо
— Мне и не нужно было их учить, — ответил Смит. — Я их просто вспомнил. Все они группируются вокруг нашего боро, как листики клевера на стебле.
— Вокруг чего? И сколько языков ты вспомнил?
— Всех «семерых сестер», как их называют: пенджабский, кашмирский, гуджарати, маратхи, синдхи и хинди.
— Твоих сестер только шестеро, — усмехнулся Рокуэл.
— Говорят, седьмая сбежала с конокрадом, — сказал Смит. — Но ее до сих пор встречают то здесь, то там по всему свету.
Они часто останавливались для пешего обследования. Сам по себе цвет вдруг возникших ручьев мог сказать геологам очень многое — никогда еще в этой местности они не видели потоков воды. Так, тормозя то и дело, они преодолели несколько километров по грязному грунту.
Вдруг Рокуэл охнул и чуть не вывалился из машины: ему показалось, что рядом, на тряском сидении, подпрыгивает абсолютно незнакомый человек. Потом он увидел, что это Смит — такой же, как и всегда. Но иллюзия ошеломила.
Впрочем, вскоре Рокуэл испытал еще одно потрясение.
— Что-то здесь не так, — сказал он.
— Все здесь так, — отозвался Смит и затянул другую песню на индийском языке.
— Похоже, мы заблудились, — забеспокоился Рокуэл. — Из-за дождя ничего не видно, местность не должна идти на подъем. Этого нет на карте.
— Конечно, есть! — воскликнул Смит. — Это Джало Чар.
— Что? Откуда ты берешь эти странные названия? На карте здесь ничего не значится, поэтому и на местности ничего не должно быть.
— Значит, карта неверная. Брат, это же самая красивая лощина на свете! Она будет вести нас все вверх и вверх! Почему карта забыла это? Почему все мы забыли это на такой долгий срок?
— Смит! Что ты несешь? Ты как пьяный.
— Все хорошо, поверь мне. Минуту назад я заново родился. Я возвращаюсь домой.
— Смит! Мы едем по зеленой траве.
— Как я люблю ее. Я мог бы щипать ее, как лошадь!
— А эта скала, Смит! Ее не должно быть так близко! Это же часть мир…
— Нанэ, сэр. Это Лоло Трушыл — Гнедой Крестец.
— Абсурд! Ее нет ни на одной топографической карте!
— Карте, сэр? Я простой человек кало, откуда мне знать о таких вещах?
— Смит! Но ты же квалифицированный картограф!
— Аи…
Рокуэл остановил джип и спрыгнул на землю. Смит вышел тоже, его лицо светилось от счастья.
— Смит, ты похож на чокнутого! — ахнул Рокуэл. — Интересно, на кого похож я? И как мы смогли мы заблудиться? Смит, посмотри регистратор маршрута и датчик пройденного расстояния.
— Регистратор маршрута, сэр? Я простой кало, и я сроду не знал…
— Черт тебя побери, Смит, ты же сам мастерил приборы! Если они не врут, мы на высоте двести метров над уровнем моря и проехали пятнадцать километров в глубь плоскогорья, которое предположительно является частью миража. Этих скал здесь не может быть. Как, впрочем, и нас тоже. Смит!
Но Сирано Смит повернулся и потрусил прочь.
— Смит, ты куда? Эй, ты меня слышишь?
— Вы ко мне, сэр? — Смит обернулся. — Как вы меня назвали?
— Мы такие же невменяемые, как и эта чертова местность, — простонал Рокуэл. — Мы же вместе три года. Разве твоя фамилия не Смит?
— Очень может быть, сэр. Думаю, ее англофицировали как Конь-кузнец или Черный кузнец. Да только мое настоящее имя — Петталангро, и я направляюсь домой!
И человек, еще недавно бывший Смитом, потрусил дальше в глубь Страны больших лошадей.
— Смит, я сажусь в машину и возвращаюсь назад! — крикнул Рокуэл. — Я напуган до чертиков, это место меняется на глазах. Когда мираж материализуется, лучше держаться от него подальше. Поехали! Завтра утром будем в Биканере. Там есть врач и виски-бар. И то, и другое нам кстати.
— Спасибо вам, сэр, но мне надо домой! — радостно прокричал Смит. — Вы были очень добры, подбросили меня в такую даль.
— Я бросаю тебя, Смит. Один безумец все же лучше, чем два.
— Ашава, бывай! — крикнул Смит на прощание.
— Смит, объясни мне одну вещь! — прокричал Рокуэл, пытаясь отыскать зерно здравого смысла, за которое можно было бы зацепиться. — Как зовут седьмую сестру?
— Староцыганский, — донеслось издалека, и Смит взошел на высокое плато, которое всегда было миражом.
В верхней комнате дома по Олива-стрит в Сент-Луисе, штат Миссури, супружеская пара держала семейный совет.
— Драпенгоро Рез вернулась, ты слышишь, ромны? — говорил мужчина. — Чувствую, гора на месте, и брышынд тамльет как из ведра. Нам пора джилём.