Опасные виражи
Шрифт:
– Это старая история, – Фред положил письмо обратно в ящик. – Я люблю путешествовать и во время путешествий часто хожу по музеям и историческим местам. Однажды я побывал в Ватикане, где был очарован красотой старинных храмов и церквей. Я с восторгом ходил по широким залам, освещенных огоньками восковых свечей и не мог отвести взгляд от настенных изображений ангелов и херувимов. Мне казалось, что я попал в другой мир, цветной и чудесный, где необычность сочетается с необычайностью. По сравнению с ним наш мир, серый и убогий, где однообразие сочетается с будничной рутиной, кажется монотонным
– Я спросил вас о семье, – напомнил по-деловому Филиус.
– Я не забыл, – Фред подошёл к окну и задёрнул штору. За окном зажглись фонари, означавшие наступление вечера. – Уверяю тебя, ты не разочаруешься, когда познакомишься с ними. Это хорошие люди.
– Я не думаю, что вы бы послали меня к плохим.
– Вот и хорошо, – отойдя от окна, Фред предложил своему гостю чай с тортом и, увидев его кивок, отправился на кухню. Через несколько минут он, словно официант, принёс оттуда две чашки чая и шоколадный торт. Во время принятия этого угощения Филиус с интересом узнал о том, что хозяин этой квартиры познакомился с пожилой четой в одной из церквей Ватикана. Они хотели, чтобы Господь послал им ребёнка, и молитвенно просили Его об этом. Сначала молилась жена, потом муж, и эта молитва побудила Фреда подойти к ним и сказать, что Господь не услышит их, а если услышит- то не захочет им сделать то, о чём они просили, то он может выполнить их просьбу. – В то время я был заведующим детского дома в северной части Лондона на Грифит-стрит, – закончил свой рассказ Фред, отодвинув чашку, в которой минуту назад был чай.
– Разумеется, они сообщили вам свой адрес, – догадался юноша.
– Ты разве забыл, что я написал им письмо? – спросил его визави. – Как же я мог бы его отправить, если бы у меня не было их адреса?
– И что же вы написали обо мне?
– Я охарактеризовал тебя с самой положительной стороны, – Фред предложил ещё чая, но Филиус отказался. – Я написал, что ты обладаешь определёнными способностями, которые состоят в умении мыслить философски, склонности к молчанию и любовью к самопогружению. Я думаю, что ты станешь для них хорошим сыном и с их помощью будешь тем, кем хочешь быть.
– А с чего вы взяли, что я хочу кем-то быть? – неожиданно спросил Филиус. – если я хочу быть только собой, для чего быть кем-то ещё?
– Быть только собой ты не сможешь, потому что у тебя нет денег. Если бы они у тебя были…
– Дело не в деньгах, – перебил Филиус.
– А в чём же?
– Дело в том, что у меня нет желания быть собой.
– Как это? – Фред посмотрел на него с недоумением. – Ты только что сказал, что хочешь быть только собой.
– Кроме желания быть собой у меня есть желание не быть вообще, и я чувствую, что второе желание гораздо сильнее, чем первое.
– Ты не хочешь жить? – недоумение Фреда сменилось ярко выраженным удивлением.
– У меня нет этого желания, – Филиус задумчиво посмотрел на занавешенное окно. – Когда меня производили, то не спрашивали, хочу ли я этого. Меня просто вытолкнули в этот мир в виде маленького тела, в котором помещён одушевлённый сгусток энергии, призванный до определённого срока перемещаться во времени и пространстве, и сопровождать это перемещение какими-то словами и поступками.
– Чего же ты хочешь? – Фред не сводил от своего собеседника изумлённого взгляда.
– Я хочу жить без желаний, – прямолинейно ответил Филиус. – Почему я должен что-то хотеть? Все постоянно чего-то желают, осуществляют желание и гордятся достигнутым или, не добиваясь желаемого, становятся разочарованными и впадают в депрессию. В том и другом случае проявляется беспокойство, которое не является положительным фактором.
– Отсутствие желаний приводит к покою, – Фред с задумчивым видом скрестил руки. – Ты это имеешь в виду?
– Корень всех бед в том, что все носятся со своими желаниями как угорелые и хотят их осуществить. Они не понимают, что лучше без всяких желаний терпеть свою жизнь и из всех ситуаций выбирать ту, которая наиболее удобна и спокойна.
– Что ж, – Фред едва заметно вздохнул. – Если ты хочешь спокойно чувствовать себя живым, то роль священника или епископа предназначена именно для тебя. Тебе просто заказана прямая дорога в Ватикан.
– Вы хорошо позаботились обо мне, и с моей стороны будет неблагодарно не осуществить ваше желание, – медленно произнёс Филиус.
– Ты говоришь так, как будто не имеешь свободы выбора, – заметил Фред. – Если не хочешь ехать туда, можешь остаться здесь. Я помогу тебе с жильём и устрою на такую работу, которая потребует наименьшей траты энергии.
– Вы уже предложили мне роль священника, в которую я попытаюсь войти, – Филиус отвёл взгляд от окна и вздохнул. – Это роль, как вы сказали, меня вполне устраивает, и я надеюсь сыграть её хорошо. Кроме того, я не хочу быть неблагодарным по отношению к вам и не желаю разочаровывать ваших знакомых, которые меня ждут.
Через несколько дней после этого разговора Фред купил своему младшему собеседнику, с которым разговаривал с большим удовольствием, билет в Рим.
– Когда доберёшься, дай телеграмму или напиши несколько строк, – попросил Фред, отправившись провожать Филиуса в аэропорт. – Я хочу быть уверенным в том, что с тобой ничего не случилось.
Со мной скоро случится новая жизнь, – произнёс Филиус таким тоном как будто смена обстановки для него не имела никакого значения. – Не знаю, что она мне принесёт, но надеюсь, что ничего плохого со мной не случится.
Они вышли из такси, которое остановилось возле серого здания аэропорта, расплатившись с водителем, Фред вошёл с Филиусом в просторный зал ожидания. До отправки самолёта оставалось ещё полтора часа. В зале, ожидая своих рейсов в другие города, находились люди. Некоторые из них ходили по залу и, томясь ожиданием, периодически посматривали на электронное табло, на котором появлялось название очередного рейса. Люди убивали время, а время убивало их. Они проводили время за чтением газет и разгадыванием кроссвордов, а время каждым пролетающим мигом делало их старше и сокращало их жизненные сроки.