Опасные встречи

Фёдорова Екатерина

Лента огоньков на лицевой панели стабильно подмигивала желтым и оранжевым. Третий справа индикатор вообще окрасился в красный цвет. Энергозапас на нуле, сейчас скафандр доедает остатки, предназначенные для поддержки жизнедеятельности…

Я, двинув левой ладонью, кинула скафандр в просвет щели, затягивавшейся на глазах.

– Модулированное магнитное… – начал было интеллект.

И заткнулся.

Скафандр пробил искристую завесу – а потом его полет сразу перешел в падение. Он с размаху грохнулся

о покрытие посадочного поля возле «Быстрой», меня приложило так, что я едва не пoтеряла сознание от боли.

И взвыла внутри скафандровой скорлупы, пытаясь осознать, что теперь – и что мне делать дальше. Я лежала вниз лицом. Перед лицевой панелью было голубовато-серое покрытие посадочного поля. Из всех ленты огоньков теперь горели только два. дин оранжевый, другой красный.

Хоть что-то…

– Пароль на дезактивацию, – с трудом двигая языком, прохрипела я.
– Девять, бабочка,три.

Щелкнуло, и шлем перед глазами потемнел. Скафандр раскрылся, по спине дунуло свежим воздухом.

Я приподнялась – и тело ответило вспышкой боли. Надо как-то связаться, пульсировала в голове мысль. Интел-блoк? Интел-блок…

Я кое-как повернулась в скорлупе скафандра. Наверно, следовало выбраться – но ноги на попытку выползти ответили такой болью, что в глазах потемнело. Я сцепила зубы, выпростала левую руку, выдавила:

– Интел-блоку – связь с «Быстрой»…

С левой стороны висело серое марево защитного поля, успевшего зарастить щель. Генераторы полей, стоявшие вокруг корабля еще в трех точках, усилили мощность? И снова закрыли корабль блокирующим полем – заодно спрятав и меня от роботов?

Справа, метрах в шести, серебристо посверкивал борт корабля – залитый холодным, совсем не дневным свeтом.

– Вы в пределах прямой голосовой связи с интеллектом «Быстрой», - ответил интел-блок.

Серое марево, окружавшее корабль, начало стремительно бледнеть. Отключают пoле, что бы роботы могли до меня добраться?

– Маша! – сипло сказала я.
– Помоги!

Скафандр, в котором я по-прежнему лежала – чуть приподнявшись и полуразвернувшись – вдруг дрогнул.

А пoтом приподнялся над покрытием и описал короткую дугу вдоль борта «Быстрой». В нем открылась дыра, скафандр затянуло в неё.

И такой знакомый, почти родной голос Маши объявил:

– Наталья Калирис, прежде чем…

– Активировать мой челнок! – Я судорожно вздохнула, попросила: – И, Маша… можешь доставить меня в отсек с челноками? Есть же тут какие-то гравиполя?

Ко мне подлетела панелька. Замерла прямо перед носом.

– Наталья Калирис, вы отсутствовали дольше заявленного времени, – непреклонно ответила Маша. – Следует пройти экспресс-тест на вирусы.

Я молча впечатала ладонь в панель.

Две секунды ожидания.

– асконсервация челнока начата, - доложила Маша.
–

До полной активации – четырнадцать минут.

Четырнадцать минут, входившие в те самые шестнадцать, что я должна была продержаться. Я – шестнадцать, Матвей – семнадцать. Я-то продержалась, а oн…

– Рекомендую вам посетить медробот, - посоветовала Маша.

Я не ответила.

Скафандр снова всплыл над полом, в полной тишине полетел по коридорам «Быстрой».

Я так и лежала в скорлупе скафандровой брони, как в люльке. Потом гравитационные поля опустили меня на палубу – но уже в отсеке с челноками, впритык к одному из них.

Входной люк на корме, окруженный толстыми надломанными копьями боевых модулей, был открыт. Скафандр Маша припарковала мастерски – и затылочная панель шлема, утекшая к темечку, легла вплотную к порожку люка.

– А нельзя сразу до ложемента?
– с болезненым выдохом спросила я. – Вместе со скафандром? И вытряхнуть меня там на место пилота?

– Это может сделать только интеллект челнока, – просветила меня Маша. – До полной его активации – двенадцать минут.

Я помолчала , глядя на порожек и решая, что делать. Заползти сейчас, невзирая на боль в ногах – или додаться конца активации и потребовать у интеллекта челнока доставки к ложементу?

Второй вариант означал лишнее время. И напрасно потраченный энергозапас. Совсем недавно я узнала , что даже капля энергозапаса может изменить исход боя…

– Маша, что сейчас вокруг «Быстрой»?

– После вашего пробоя защитно-блокирующее поле было снято на полторы секунды. И снова восстановлено.

Я облизнула губы, двинулась, вытаскивая тело из брони. Ухватилась за порожек, подтянулась.

И замерла, пережидая вспышку боли.

По крайней мере, жива, мелькнула у меня мысль. А вот Матвей…

– Маша, в небе над космопортом должен был находится горуд. Его ещё атаковали боевые роботы. Пока поле было снято, ты случайно…

– В те полторы секунды, на которые было отключено защитное поле, горудов в окружающем пространстве обнаружено не было , - отозвался корабельный интеллект. – Отмечено присутствие в воздухе одиннадцати боевых роботов.

Я прикусила губу. Сильно, до боли.На глаза навернулись слезы – и я утерла их тыльной стороной ладони.

Значит, Матвея сбили. В его последнем атмосферном полете. Он их любил…

Надеюсь, капитаны Альянса пoобещали дальникам за их помощь нечто очень важное, мелькнула вдруг у меня нехорошая мысль. Достаточное масштабное, что бы окупить этим смерть капитана Дмитриева.

Я всхлипнула. И поползла по узкому коридору челнока. Едва не потеряла сознание, начав перетаскивать ноги через порожек люка. Тупая боль над коленями тут же переродилась в острую, режущую, хлестнувшую по сознанию.