Опасный груз

Каменистый Артем

– Не сваливаем.

– Не понял?

– Да тут... – Карат, вздохнув от перспектив долгого разговора, был вынужден присесть и чуть ли не в слово в слово пересказал последнюю беседу с Бабником.

Шуст, внимательно выслушав, покачал головой:

– Я хотел тебе по триста пятьдесят грамм предложить бахнуть.

– И что?

– Не, даже не уговаривай, теперь не предложу. Теперь сухой закон у нас. Вокруг происходят до того непонятные дела, что придется записываться в трезвенники. С триста грамм, конечно, не окосеешь, но лучше не рисковать даже по мелочам.

–

Я тут знаешь о чём подумал? Может, это за тобой что-то висит?

– Ты в том смысле, что это в честь меня такие кружева плетут?

– Ну сам прикинь расклады. Я здесь никому неинтересен настолько, чтобы интриги разводить. Диана – тем более, она почти с нулевой биографией. Остаетесь ты и кот. Гранд, мяукни, это ты кому-то сильно интересный? Не мяукаешь? Значит, поставлю на Шуста.

– Да ты что? Прям вот так возьмешь и поставишь? А если я скажу, что за мной такие хвосты волочиться не могут?

Карат пожал плечами:

– Тогда у нас всё без изменений. Как ничего не знали, так и не знаем.

– Эх, говорил я тебе, не надо с ними связываться.

– Вообще-то ты говорил, что килдингам верить надо.

– Ты бы еще в окно это проорал, а то не весь гадюшник услышал мое мнение. Да мало ли что я говорил? Своей головой думать надо, хотя бы иногда. Я не люблю непонятные дела, а о таком Пастор не предупреждал.

– Подозреваю, это спонтанно получилось. Мы оказались вовремя там, где им надо. И что-то за нами висит такое, что они используют. Кого-то на нас приманивают.

– Кого?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Нет, блин, у кота.

– Да я понятия не имею. Ты, Шуст, с первого дня меня знаешь. Не мог я таких хвостов на себя нацеплять, не было у меня возможности.

– Поверь на слово, чтобы такую мощную движуху создать, надо кому-то отдавить трехметровую мозоль на самом любимом пальце. Я таких мозолей даже не видел ни разу, так что меня к этому не приплетай.

– Это было всего лишь предположение. Я думал вслух.

– Ты подумай о чему-нибудь другом. Поумнее. Знаешь, давай не станем показывать, что у нас нервишки гуляют. Спать завалимся строго по своим комнатам. Но будем по очереди дежурить. В конце из коридора выход во весь торец на балкон, где кресла для курильщиков. Вот там я подежурю первую половину ночи, а ты вторую.

– Да я сутки не спал, если сейчас залягу, поднимать из пушки придется. Лучше давай первую половину я, а там уже отосплюсь.

– Лады. Тогда я схожу насчет ужина почву прозондирую, а ты дуй к Диане, насчет ношения темных очков втык ей сделай. Ну и намекни, что спать здесь можно только одним глазом.

* * *

Странно, но несмотря на нервирующую поездку и долгое время без сна, Карат ощущал себя бодрым, как никогда. И это при том, что расселся в низком плетеном кресле с далеко откинутой спинкой, что настойчиво провоцировало вырубиться. Прям чудеса какие-то. Может местный душ обливает такое водицей, которая напрочь усталость снимает?

Нет, это и правда волшебство. Скорее, дело в малоподвижном образе жизни последних дней.

Всё ездил да ездил, почти не работая ногами. И даже за баранкой почти не приходилось сидеть, – другие возили.

На поселок давно опустилась ночная тьма. Местные, дабы не возбуждать лишний раз зрительные рецепторы тварей, с освещением не перебарщивали. По периметру слабо просматривались непонятно для чего зажигаемые красные огоньки, от которых толку никакого. На все улочки и переулки несколько слабеньких огоньков, да кое-где полоски сияют, пробиваясь в щелях металлических ставен и неплотно прикрытых дверей.

Пацифизм здесь если и присутствует, так исключительно в названии. Дома укреплены так, что каждый в случае прорыва может использоваться, как укрепленная огневая точка. И на ночь их приводят в если не полную боевую готовность, то около того. Вот и гостиницу закрыли на массивные засовы, с которыми охранник провозился не меньше минуты. Карат прекрасно слышал это грохотанье.

Никаких пьяных воплей во мраке, ни намека на дебоши. Карат уже третий час так сидит, а из веселого лишь однажды расслышал звук открывающейся пивной бутылки, – кто-то решил прямо на улице горло освежить. Шуст, похоже, на воду дует. Может тут и встречаются ненадежные личности, но весь поселок подводить под криминальную базу, это явно чересчур.

Крепость на краю обитаемого мира. Конечно, тут попахивает вольностями форпостов, но всё равно это место остается крепостью. Самая разная электроника и десятки бодрствующих дозорных обеспечивают безопасный сон поселка. А если подберется то, с чем они не сумеют совладать, отдыхающий народ оперативно организуется в боеспособный гарнизон.

Вздрогнув от неожиданного прикосновения к ноге, тут же расслабился, еще не успев опустить взгляд.

– Грант! Сволочь шерстяная! Ты так до инфаркта меня доведешь. Вот зачем от Шуста сбежал? Тут некоторые люди тобой интересовались. В мешок сунут и продадут институтским, для опытов. Тебе это надо?

Кот на монолог Карата даже не оглянулся. Сел рядом с креслом и задумчиво уставился вдаль, на красные огоньки периметра.

– Что, к местным кошкам сильно хочется? Все в гостинице сидят, вот и ты посидишь, не облезешь, Казанова хренов. Для твоего же блага.

Уши кота напряглись, стали большими, как случается у мяукающего племени только при сильном волнении. Карат, замолчав, уставился в ту же сторону, что и Гранд. Но куда там, человеческое зрение в таком мраке бессильно. Всё те же красные огоньки вдали, да несколько белых проблесков внизу, среди домов.

– Что ты там такое увидел, серый? Тебя бы говорить научить, цены бы не было...

Кот дернулся, попятился назад, выгнув спину. Шерсть поднялась дыбом, отчего и без того немаленький зверь превратился в здоровенную зверюгу.

Вот тут Карата проняло по-настоящему. С Грандом он знаком давно и знает, что тот попусту паниковать не станет. Кот видит что-то такое, что ему не нравится.

Он не боится других котов. И не боится собак, даже если те крупные. Задеть его за душу всерьез способны только зараженные.