Опасный мужчина
Шрифт:
Если ей повезет, то к тому моменту когда все закончится, она потеряет только деньги.
В полыхающем зареве костра она напоминала цыганку, смуглую странницу с непокорными волосами, настороженную и подозрительную. Ник встал и начал расстегивать ремень, не сводя глаз с Тори.
Она возмущенно фыркнула и дерзко вздернула подбородок.
– Я действительно намерена переодеться, лейтенант, но вряд ли сделаю это сейчас, когда ты смотришь на меня… как хищник. Если у тебя есть какое-то понятие о приличиях, ты позволишь мне уединиться.
– Если ты думаешь, что я соглашусь мокнуть
Она прищурилась и плотно сжала губы.
– Похоже, мое первое мнение о тебе оказалось совершенно верным. Ты подлец и негодяй.
– Однако ты была не прочь поэкспериментировать со мной на берегу, верно? О, ты не можешь простить меня за то, что я отнял у тебя девственность, с которой ты так хотела расстаться. Меня всегда изумляет женская логика. Скажи, лейтенант Брок огорчился, узнав, что его опередили?
– Мерзавец!
– Что за язык, крошка? И ты еще говоришь о приличиях.
Он не знал, что его разозлило. Может быть, то, что она ясно давала понять, что больше не нуждается в нем? Даже его благородное стремление перехитрить Себастьяна наталкивалось на полное безразличие девушки. После того как они позанимались любовью в ее комнате, что вовсе не входило в планы Ника, Тори держалась так холодно, невозмутимо болтала о предстоящей верховой прогулке с лейтенантом Броком, ждала дона Рафаэля, словно не Ник был ее первым мужчиной и происшедшее не имело для нее никакого значения. Будь он проклят, если знает, почему испытывает раздражение.
И еще он не мог понять, почему так легко возбуждается от одних только мыслей о ней, от воспоминаний о ее нежной коже, о том, как крепко обхватывала она его плоть…
– Не думай, что я позволю тебе снова прикоснуться ко мне, Ник Кинкейд! Я уже сказала тебе, что у меня были свои причины, но теперь ты мне не нужен в таком качестве.
Пламя костра отражалось в ее сверкающих, как аметисты, глазах; она дразнила Ника, искоса поглядывая на него, отбрасывая золотисто-каштановые волосы на спину, стоя перед ним в прилипшей к телу мокрой, почти прозрачной одежде позволяя ему видеть темные соски и влекущий к себе треугольник. Девушка облизнула губы, бросая Нику вызов своим видом.
Он прищурился, уронил ремень, поднес руки к пуговицам брюк и расстегнул их ловкими движениями пальцев.
– Что? – Тори побелела, ее глаза округлились, она неуверенно попятилась назад, догадавшись по решительному выражению его лица и жесткому взгляду о дальнейших намерениях. – У тебя совсем нет стыда! Неужели недостаточно того, что ты напомнил мне о происшедшем? Как ты смеешь…
– Запоздалая скромность, Венера. По-моему, ты хочешь, чтобы я сломил твое сопротивление. Верно?
– Ты льстишь себе, Ник Кинкейд.
– Неужели?
Уголок его рта поднялся в насмешливой улыбке. Ник стянул рубашку и бросил ее на выступ скалы.
Уперевшись носком одного сапога в заднюю часть второго, он снял с себя обувь. Позволяя Тори рассматривать его. Ник повернулся и раскинул на каменистой земле одеяло.
Воздух
Она набрала в легкие влажный дымный воздух, с трудом сдерживая желание ударить Ника, как тем вечером в саду.
– Я знаю, ты найдешь предлог для получения удовлетворения, но позволь заверить, что я не испытываю к тебе тайной страсти, лейтенант. Мой маленький… эксперимент… вряд ли можно назвать успешным, и я сожалею, что связалась с таким типом, как ты. Но тогда это было необходимо.
Она хотела уничтожить Ника своими презрительными словами, отвергнуть его так же безжалостно, как отверг ее он, покинув Буэна-Висту невозмутимо, без единого слова сожаления и обещания вернуться.
Но, увидев потемневшие глаза Ника и глубокие складки около рта, Тори тотчас осознала свою ошибку. Он отреагировал быстро и жестко, поймал ее врасплох. Она вскинула руки, чтобы удержать его, но это был бесполезный жест. Тори попыталась оттолкнуть Кинкейда.
Он схватил ее за волосы и потянул назад с такой силой, что на ее глазах выступили слезы.
– Маленькая сучка, – тихо отчеканил Ник. – Ты отлично знаешь, что делаешь, верно? Я думал, ты понятия не имеешь о происходящем, но теперь вижу, что ошибался. Ты нарочно завладела моим вниманием в тот день на берегу. Как ты узнала, что я искал там проклятое оружие? Тебя послали отвлечь меня? Этот трюк почти удался. Уходя от тебя, я совсем не думал о незаконных сделках. А теперь ты пошла на новую хитрость? Это бегство из Буэна-Висты – всего лишь уловка? Меня снова понадобилось отвлечь? Или мне не удается избавиться от тебя по какой-то другой причине?
– Пожалуйста, – выдавила из себя Тори сквозь онемевшие губы. – Я не знаю, о чем ты говоришь! Ты делаешь мне больно…
– А могу сделать еще больнее, Венера. Ты знаешь это, верно? Я могу заставить тебя пожалеть о том, что ты ввязалась в дела своего отца.
Он знал! Она была права: он один из клиентов отца, наемник, покупавший контрабандное оружие и затевавший войны… О Господи, что ей теперь делать? Лучше бы она осталась в Буэна-Висте. Внезапно Тори испугалась сильнее, чем когда-либо. Испугалась Ника Кинкейда, неистовой ярости, которую видела в его глазах. Зачем она стала дразнить его?
В его голосе и выражении лица не было небрежной насмешки, к которой она привыкла, – им владела дикая, необузданная злость. Тори попыталась бороться, зная, что это ни к чему не приведет.
Кинкейд оттолкнул ее, она освободила руку и вцепилась ногтями в его обнаженную грудь, оставив на ней длинные кровавые полосы.
– Дикая кошка, – хрипло пробормотал он и, снова схватив ее за руку, бросил на одеяло, наполовину развернутое на холодном каменном полу пещеры. Навалившись на девушку, прижал ее к грубой шерсти. – Не дергайся, черт возьми. И перестань визжать. Ты только пугаешь лошадей.