Опасный, опасный, очень опасный (сборник)
Шрифт:
Я избавляю их от топора!
Они ведь пали жертвами обмана!
НАСРЕДДИН
(с поклоном)
Эмир, вам рукоплещет Бухара!
Светлейший, вы мудры, как Авиценна,
И остроумны, как Омар Хайям,
И – что приятно! – знаете вы цену
Моим БЕСЦЕННЫМ, в сущности, друзьям!
ЭМИР
(важно)
Молчи!.. Ты
Отдать приказ казнить тебя скорей,
А значит, и возможности лишаешь
Избавить Бухару от бунтарей!
НАСРЕДДИН
Но бунтарей не сами вы плодите ль?
Не вы ли населили ими мир?
Да вы их – если вдуматься – РОДИТЕЛЬ!
Вы их ПРОИЗВОДИТЕЛЬ, мой Эмир!
Когда указ вы новый издаете,
Который только ВАМ необходим,
Вы тем указом почву создаете,
Чтоб новый появился Насреддин!
Который год наш длится поединок,
И правым он и левым – всем не мил!
Чем круче власть – тем больше насреддинов,
Чем больше их – тем неспокойней мир!
ЭМИР
(с интересом)
А если власть захватят насреддины?
НАСРЕДДИН
Счастливее не станет Бухара…
Опять не будет в мире середины,
А значит, и не будет в нём добра.
Бунтарь, живя в боренье неустанном,
Ругает и свергает всех царей,
Но, ставши сам халифом иль султаном,
Вострит топор на новых бунтарей!
Такой уж мы народ. Нам всюду плохо.
Нам жить невмоготу – и там, и тут…
Но без колючек и чертополоха,
Как видно, георгины не растут…
ЭМИР
(с издёвкой)
Вот ты над властолюбцами смеешься,
Но на себя, лукавец, погляди —
Ведь по тебе же видно, как ты рвешься
Скорей попасть в народные вожди!
НАСРЕДДИН
Куда с моим характером в вожди мне!
Уж кто ишак – тому не стать конем.
Плохого ж мненья вы о Насреддине,
Превратного вы мнения о нём!
К чему мне лезть в бухарские эмиры,
На что мне это счастье и зачем?..
Латать не мною сделанные дыры
В казне?.. И думать, чем кормить гарем?..
ЭМИР
Но чем же плохо в доме жить культурном,
Иметь одежду, пищу и ночлег,
И лучше ли – валандаться по тюрьмам
И на эмирской плахе кончить век?
НАСРЕДДИН
Сто странных счастий есть у человека.
Боюсь, вы их не знаете,
Но лишь на этих странностях от века
И держится сыпучий этот мир!..
Вот я стою у этого помоста,
Как говорят, у смерти на краю,
И вам понять, я думаю, непросто
Улыбку беззаботную мою.
Но счастлив я лишь тем – хвала Аллаху! —
И тем горжусь, улыбки не тая,
Что в миг, когда в крови свалюсь на плаху,
По мне заплачет женщина моя!
А вы, Эмир?.. Ваш голос много значит,
У ваших ног склонилась Бухара…
Но вы умрете – кто по вас заплачет?
Гарем?.. Визири?.. Слуги?.. Повара?..
Печалиться никто не станет шибко,
Когда и ваш верховный час пробьет…
Любимая в бассейне вашем рыбка —
И та по вас слезинки не прольет!
Так сверим же, Эмир, две жизни эти:
Чья веселей картинка бытия?..
И кто ж из нас счастливей был на свете —
Вы, всё имущий, или нищий я?
В это время к уху ЭМИРА наклоняется давно уже нервничающий НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ.
НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ
(тихо)
Я не пойму, чего мы выжидаем,
Оттягивая казни сам процесс?..
Ведь мы же этим сильно возбуждаем
К казнимому народный интерес.
ЭМИР
(так же тихо)
Ты объясни чего-нибудь народу…
НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ
Что объяснить?
ЭМИР
Любую ерунду!
НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ
А Насреддин?
ЭМИР
В мешок его – и в воду!..
Топите – на окраине. В пруду.
НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ бросается было исполнять приказ, но ЭМИР возвращает его обратно, поманив пальцем.
Нести его в мешке необходимо
Дорогой, где не шастает народ.
Пронюхают, что топим Насреддина,
И дело примет скверный оборот!..
Эпизод девятнадцатый
Ночь в Бухаре. Окраина города. Дорога через старое кладбище. По дороге, отдуваясь и пыхтя, ДВОЕ СТРАЖНИКОВ тащат мешок с НАСРЕДДИНОМ. За ними важной командирской поступью следует НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Наконец притомившиеся стражники останавливаются и бросают мешок прямо на дорогу.