Опасный пациент

Крайтон Майкл

Моррис наблюдал за тем, как Бенсон открывает сумку и раскладывает ее содержимое на кровати. Пижама, электробритва, лосьон после бритья и романчик в бумажной обложке.

Потом Бенсон выудил черный парик.

– А это что? – изумился Моррис. Бенсон пожал плечами.

– Я знал, что рано или поздно он мне понадобится, – сказал он, рассмеявшись. – Вы же меня отпустите? Рано или поздно.

Моррис тоже рассмеялся. Бенсон бросил парик обратно в сумку и достал пластиковый пакет на «молнии». Он расстегнул «молнию» – и Моррис увидел, что это набор отверток разного размера.

– А

это зачем? – спросил Моррис.

Бенсон задумался с озадаченным видом.

– Не знаю, поймете ли вы…

– Так все же?

– Они всегда со мной. Для самообороны.

Бенсон положил набор отверток обратно в сумку. Он обращался с этим набором бережно, чуть ли не благоговейно. Моррис знал, что пациенты, в особенности те, у кого серьезные заболевания, часто приносят с собой в клинику очень странные вещи. Такие предметы имели для них своего рода тотемическое значение, точно обладали магической охранительной силой. Часто эти предметы имели отношение к привычкам или увлечениям больных. Он вспомнил яхтсмена с мозговой метастазой, который взял с собой в палату набор инструментов для починки парусов. И женщину с запущенной болезнью сердца, которая принесла банку с теннисными мячами. Такие вот дела.

– Я понимаю, – сказал Моррис.

Бенсон улыбнулся.

6

Войдя в «Телекомп», Росс увидела, что кабинет пуст. Принтеры не работали, а на дисплеях высвечивались произвольные ряды цифр. Она пошла к столику и налила себе чашку кофе, потом ввела данные тест-карточки Бенсона в компьютер.

В ЦНПИ разработали психодексный тест вместе с другими психологическими тестами для компьютерного анализа. Этот тест был составной частью того, что Макферсон называл «обоюдоострым мышлением». В данном случае он имел в виду, что гипотеза, согласно которой мозг – это тот же компьютер, имеет двоякий смысл. С одной стороны, можно было использовать компьютер в качестве инструмента для анализа деятельности мозга. В то же время можно было воспользоваться новыми знаниями о функционировании мозга для создания более совершенных и усложненных компьютеров. Как говорил Макферсон: «Мозг в такой же степени модель компьютера, в какой компьютер – модель мозга».

В Центре инженеры-компьютерщики и нейробиологи работали вместе бок о бок много лет. Из этого сотрудничества родились «Форма Кью» и программы типа «Джордж» и «Марта», а также новые психохирургические методики и психодекс.

Психодекс был довольно прост. Это был тест, в котором испытуемому необходимо было давать мгновенные ответы на психологические вопросы, затем эти ответы классифицировались и обрабатывались в соответствии со сложным математическим алгоритмом. Пока в компьютер вводились данные с карточки, Росс смотрела, как на дисплее вспыхивают все новые и новые ряды вычислений.

Она не обращала на них внимания: колонки чисел, как ей было известно, всего-навсего черновики компьютера, только промежуточные звенья перед окончательным ответом. Она улыбнулась, подумав о том, как бы Герхард объяснил эти вычисления: ротация матриц в пространстве, выяснение факторов, приведение их к ортогональному уровню и последующая корреляция.

Все это звучало очень сложно и научно, и она, надо сказать, мало что в этом понимала.

Давным– давно она обнаружила, что компьютером можно пользоваться, не понимая принципов его работы. Точно так же можно пользоваться автомобилем, или пылесосом, или собственным мозгом.

На экране выскочила надпись: «РАСЧЕТЫ ЗАВЕРШЕНЫ. ВЫЗОВИТЕ ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ».

Она набрала код для трехмерного графика. Компьютер ответил, что трехмерный образ дает восемьдесят один процент дисперсии. Росс увидела на дисплее трехмерное изображение горы с острым пиком. Она некоторое время рассматривала возникший график, потом сняла телефонную трубку и вызвала Макферсона.

Макферсон, нахмурившись, смотрел на экран. Эллис заглядывал ему через плечо.

– Ясно? – спросила Росс.

– Абсолютно, – ответил Макферсон. – Когда делали тест?

– Сегодня.

Макферсон вздохнул.

– Не хотите сдаваться без боя, да?

Вместо ответа она начала нажимать клавиши и вызвала на дисплее изображение еще одной горной вершины – теперь куда более высокой.

– А это самые последние данные.

– Судя по этим расчетам, возвышение соответствует…

– Психозному состоянию.

– То есть теперь это проявилось у него в куда большей степени, – заметил Макферсон. – Больше, чем всего месяц назад.

– Да.

– Не думаете ли вы, что он мухлевал при тестировании?

Росс покачала головой. Она вывела на дисплей результаты всех четырех предыдущих тестов. Тенденция была ясна: на каждом последующем изображении горный пик вздымался выше и выше, становясь все острее.

– Что ж, – сказал Макферсон, – по всему видно, что ему становится хуже. То есть вы из этого делаете вывод, что его не следует оперировать.

– Сегодня это убеждение сильнее, чем когда-либо. Он безусловно психотик, и если вы начнете вставлять ему в голову провода…

– Знаю, – прервал ее Макферсон. – Я знаю, что вы скажете.

– …он решит, что превратится в машину, – закончила она.

Макферсон повернулся к Эллису.

– Как вы думаете: мы не можем сбить это повышение торазином?

Торазин был сильным транквилизатором, использовавшимся в Центре. Некоторым психотикам он помогал восстанавливать ясность мышления.

– Можно попробовать.

Макферсон кивнул.

– Я тоже так думаю. А вы, Джанет?

Она смотрела на дисплей и молчала. Какая же все-таки странная штука эти тесты. Горные пики – это всего лишь абстракция, математическое выражение эмоционального состояния. Это же не реальный атрибут личности – вроде пальцев, или веса, или роста.

– Джанет! Что вы думаете? – повторил Макферсон.

– Я думаю, – ответила она, – что вы оба только и мечтаете об этой операции.

– А вы по-прежнему ее не одобряете?

– Я не «не одобряю»? Я считаю ее вредной для Бенсона.

– А что вы думаете по поводу использования торазина? – не отступал Макферсон.

– Это большой риск.

– Неоправданный риск?

– Может быть, оправданный, может быть, нет. Но это риск.

Макферсон кивнул и обратился к Эллису:

– Вы настаиваете на операции?