Опасный поцелуй

Эббот Джефф

– Зачем же отдавать деньги, если они предназначались вашему сыну?

– Эти деньги Пит зарабатывал своим горбом. Или другими частями тела, – раздраженно отрезала она. – Я не хотела, чтобы непристойности Пита превращались в пищу для моего сына.

– Когда вы в последний раз разговаривали с Питом?

Фейс заерзала на стуле.

– Вчера утром. Он позвонил нам домой и сказал, что хотел бы поговорить с Сэмом.

– Какое впечатление он произвел на вас?

– Пит показался мне подавленным.

Несчастным. Если бы вы пришли к такому же – полной неудаче, полному унижению, – вы бы тоже чувствовали себя подавленно. Пит видел жизнь, которую мы с Сэмом построили для себя, и, вероятно, сожалел о выборе, который сделал он. Если сравнить нашу жизнь с кондитерской, то Пита наверняка можно было бы назвать зевакой, который жадно глазеет на нее с улицы сквозь витринное стекло.

– Вы не знаете, обращался ли он за медицинской помощью к специалистам?

– Пит на кушетке у психолога? Никогда. Он был уверен, что все кушетки существуют исключительно для одной вещи, и только.

– Вам не нравилось то, как он зарабатывает, и то, как он ведет свою жизнь, но, тем не менее, вы не возражали, чтобы он виделся с сыном…

Фейс сложила ладони домиком. Ее руки, казалось, были выточены из слоновой кости.

– Правильно, не нравилось. Но у Сэма, как и у всех остальных Хабблов, на все есть собственное мнение. Мальчик захотел увидеть своего отца, когда тот вернулся, поэтому я и разрешила их ограниченные свидания. Это все равно было лучше, чем если бы Сэм встречался с Питом украдкой.

– Как бы вы могли охарактеризовать их отношения?

– В задницу такие отношения! – в ее голосе зазвучала настоящая злость. – Большую часть своего детства Сэм провел в размышлениях, что с ним что-то не так, раз собственный отец шарахается от него. Будто ребенок был каким-то дефектным товаром, а не человеком! Но когда Сэм все-таки узнал своего отца, то понял наконец, что Пит представляет из себя не намного больше, чем просто донор спермы.

– Вы сказали, что Пит был подавлен, когда звонил вам. Вы не могли бы уточнить, что именно вы имели в виду?

Фейс провела пальцем по складке брюк.

– Он спросил, может ли он поговорить с Сэмом. Я ответила, что Сэм уже ушел в школу. Пит настойчиво просил передать Сэму, что он звонил, и я согласилась. Мы попрощались и повесили трубки. Больше я с ним после этого не разговаривала.

– Знаете ли вы, как отреагировал Сэм на звонок отца?

– Я передала ему, но Сэм, похоже, не собирался перезванивать Питу.

– Я хотела бы уточнить, мэм. Сын не говорил вам – после того как все вы узнали, что Пит мертв, – встречался ли он со своим отцом в тот день или нет?

Фейс снова заерзала на стуле.

– Да, Сэм, вероятно, виделся с ним. Я точно не помню. Это был такой ужасный вечер…

– Насколько серьезный удар

это нанесет по предвыборной кампании сенатора, если избирателям станет известно, что Пит был порнозвездой? – спросила Клаудия.

Фейс нервно сглотнула.

– Понятия не имею.

– Но вы ведь, после того как это выяснилось, наверняка должны были сделать расчет возможных разрушительных последствий.

– Люсинда последние шестнадцать лет была выдающимся сенатором. Она легко выиграет эти перевыборы. поскольку ее рейтинги среди претендентов остаются весьма высокими. Нет надобности думать о том, что о не получит поддержки избирателей.

– Это звучит как готовый предвыборный пресс-релиз, – сказала Клаудия и заметила, что Фейс напряглась. – Никто в вашем офисе не горит желанием разоблачить Пита, верно?

– Я не желаю выслушивать ваши беспочвенные разглагольствования на эту тему.

Клаудия подозревала, что, сеточки зрения Фейс и Люсинды, последствия такого скандала могут быть катастрофическими. Ядерный взрыв. Конец карьеры.

– Вы не знаете, был ли у него пистолет? – после паузы спросила Клаудия.

– Понятия не имею.

– Известно ли вам о каких-либо финансовых проблемах бывшего мужа?

– Нет.

– Возможно, Пит Хаббл занимался в последнее время наркотиками или еще чем-нибудь противозаконным?

Губы Фейс сжались, словно от резкого зловония в тесном помещении.

– Если бы я хоть на мгновение заподозрила, что он употребляет наркотики, я бы и на милю не подпустила его к Сэму.

– Что вам известно о его карьере? Продолжал ли он по-прежнему заниматься порнографией?

– Он говорил мне, что хочет оставить этот бизнес – Фейс вытерла губы. Клаудия решила, что для Фейс было бы политически правильно попытаться представить Пита как человека, собиравшегося стать на путь истинный. Плохой парень, вернувшийся домой к мамаше-сенатору и как раз накануне несчастной кончины открывший глаза на ошибочность своего жизненного пути. – Если в смерти Пита есть что-либо подозрительное, если это не было самоубийством тогда, я полагаю, вам нужно очень внимательно и скрупулезно присмотреться к его подружке – Велвет. Она я уверена, психически неуравновешенная особа.

– Что вы имеете в виду?

– О каком психическом равновесии может идти речь, если она спала с сотнями мужиков? – вопросом на вопрос ответила Фейс – Такая жизнь наверняка извратила ее душу и сердце.

– Вы знаете, что она сама занималась этим? Я думала, что Велвет была режиссером, а не актрисой.

– Как будто это что-то меняет. – Фейс снова щелкнула пальцами, отбрасывая таким образом мысль о каких-либо различиях этих профессий. – Вот вы, например, выбрали себе профессию, в которой преобладают мужчины. Так, детектив?