Опекун. Она не для меня
Шрифт:
— Для начала я должен извиниться, — начал он.
— Ты уже извинился, — напомнила я.
— Значит извинюсь еще раз, — подмигнул мне Дима, — Олег мне кое-что рассказал, — осторожно заговорил он, ожидая моей реакции на его слова, но ее не было, а какая может быть реакция, мы к нему домой заявились ни свет ни заря первого января, — я не знал, то как я себя вел было не по-мужски, надеюсь ты меня простишь и перестанешь наконец трястись в моем присутствии, — он снова улыбнулся, — я тебя не обижу, Инга, ты слишком много значишь для Олега, а значит
Своими словами он загнал меня в ступор, еще месяц назад я никому не была нужна, кроме одного ненавистного садиста, а теперь вот для кого-то что-то значу, как страшно в это верить, взлететь всегда легко, а вот падать больно и неприятно.
— Ему сейчас сложно, — снова заговорил Дима, не дождавшись от меня ответа, — прошлое все никак не оставит его в покое, а теперь ты у него появилась, он не привык за кого-то переживать, близких, кроме нас с тобой у него нет, — продолжал вводить меня в краску Дима, — и, если за меня он может не переживать, я не барышня, — усмехнулся он, — то ты совсем другое дело. Ты главное его не бойся, то, что ты видела сегодня…
— Я не боюсь, — выпалила я, перебив Диму, чем вызвала у него очередную улыбку, — его я не боюсь, — уже тише повторила я.
— А меня?
— Немного, — призналась я, не могла я лгать этому человеку, было что-то в его глазах такое, что казалось он видит меня на сквозь.
— Не стоит, думаю, мы с тобой подружимся.
— С убогой? — не знаю, зачем я это сказала, захотелось пошутить, а вышло не очень.
— А ты не так проста, как может показаться на первый взгляд, — рассмеялся Дима, — ты не убогая, Инга, просто я дурак, — добавил он.
— А Олег, он сейчас где? — поинтересовалась я.
— В моем кабинете, — вздохнув, ответил Дима, — но сейчас лучше его не трогать.
— Он в порядке? — насторожилась я.
— Он пьет, Инга и это не самое лучшее его состояние, — Дима снова вздохнул и поднявшись с места, пошел в сторону, где стоял чайник, — чаю хочешь? — поинтересовался он.
— Нет, можно я пойду к нему? — какой может быть чай, когда Олегу плохо.
— Не думаю, что это хорошая идея, он сейчас может быть довольно груб, — предупредил меня Дима.
— Это неважно, — твердо произнесла я и поднялась из-за стола, — где твой кабинет?
— Первая дверь после лестницы, — ответил Дима, поняв, что переубеждать бесполезно.
Как и сказал Дима, Олега я отыскала в кабинете. Он сидел на кресле, спиной ко мне, комнату освещал лишь небольшой ночник, на столе стояла откупоренная бутылка, а Олег, казалось, совсем не замечал моего присутствия. Немного подумав, подошла ближе и присев на корточки радом с креслом, осторожно коснулась его ладони. Громов сразу же повернул голову.
— Чего пришла? — грубо выплюнул он и сделал глоток из бокала, который держал в другой руке.
— Я просто беспокоилась, — смотря на него снизу верх, ответила на вопрос.
— Беспокоилась она, — усмехнулся он, — о себе беспокойся.
— Не надо так, — прошептала я, — пойдем, тебе нужно поспать.
— Отстань
— Нет, — тихо ответила я, — но…
— Раз нет, проваливай, не строй из себя тут сестру милосердия, — и отвернулся.
Было больно и до ужаса обидно, но ему было хуже, в нем говорили боль и алкоголь, к тому же он прав, я ему не жена и вообще не имею права его о чем-либо просить. Уйти я не ушла, просто устроилась на другом кресле, не далеко от Олега, просто, чтобы в случае чего быть рядом.
Олег
Немного лирики:))))
Открыв глаза, не сразу сообразил, где нахожусь, потребовалось около минуты, чтобы немного прийти в себя и вспомнить, что вчера бухал, как черт. Голова, к счастью, практически не трещала, хороший был вискарь, зато тело затекло так, что каждое движение отдавалось острой болью — это ж надо, как меня переклинило.
Еле поднявшись с кресла, собирался уже пойти принять душ, как взгляд зацепился за маленькую фигурку, свернувшуюся в клубок в соседнем кресле. Только сейчас, обнаружив ее, такую маленькую и хрупкую, здесь в кабинете Димы, вспомнил последние события вчерашнего вечера.
«Твою мать, дебил, млять» — схватился за голову и взъерошил волосы.
Какого черта я ей вчера наговорил, уебок, блядь. Она ведь пришла, ко мне пришла, после того, что в подвале увидела, поле того, каким видела меня в тот момент, пришла, потому что беспокоилась. Что я ей сказал? Что она мне не жена и свалить попросил? А она не ушла, осталась, моя маленькая сильная девочка. Возненавидел себя еще сильнее прежнего.
«Зачем же ты пришла, маленькая, не нужно было тебе меня таким видеть» — качнул головой.
— Олег? — проснувшись произнесла она, когда я присел рядом с креслом и провел рукой по ее волосам. Красивая такая, ангел мой, а я мудак, — а ты чего так смотришь? — улыбаясь спросила она. Я ее почти послал вчера, обидел, а она улыбается, мать вашу, мне, уроду, отбитому на голову, улыбается.
— Красивая ты у меня, — ничуть не лукавил, ничто не могло испортить эту девочку, только не для меня, поднялся и подхватил ее на руки, легкая как пушинка, чуть надавить и сломается.
— Куда ты меня несешь? — спросила она.
— Мне нужно принять душ, — совершенно серьезно ответил на ее вопрос.
— А я здесь при чем?
— А ты со мной, — вынес ее из кабинета и не сдержался, поцеловал.
— Ты, что, прекрати, Дима увидит или охрана, — засмущалась она и забилась в моих объятьях.
— Пусть смотрят и завидуют, — рассмеялся я, она была прекрасна в своем смущении, никому ее не отдам.
В спальне опустил ее на ноги, но только, чтобы избавить нас обоих от ненавистной одежды, одним рывком стянул с себя футболку и откинул в сторону, следующими полетели брюки. Инга все это время наблюдала за моим импровизированным стриптизом.