Опекун

Весь дом пропитался удушающими цветочными запахами. В комнатах Кирилла не было ни одной сраной корзины с очередным флористическим шедевром, но навязчивый аромат все равно проникал внутрь. Запах скорби и фальши.

Чересчур много букетов, перебор высокопарных слов и лживых соболезнований, не значащих ничего.

Из сотни доставленных цветов с прикрепленными к ним записками с выражаемым сочувствием дай бог десять были хоть на грамм искренни. Станислава Игоревича Тихого, отца Кира, не любил никто. И он отвечал миру

тем же. Был жесток, резок, склочен. Но в то же время умен, богат и опасен. А значит умел вызывать страх. Страх прочнее любви. Сильнее уважения.

И все эти записочки с принесенными соболезнованиями для Кирилла буквально воняли облегчением, что его отец позавчера сдох.

Не приходя в себя. В больнице. После огнестрельного ранения в голову.

Давило, что это облегчение он в какой-то мере разделял. Хотя времена предстояли тяжелые.

Приняв холодный отрезвляющий душ, Кир по привычке надел треники и худи, сунул в уши капельки наушников и уж было повернулся к выходу из спальни, но сил бегать не было. И вместо коридора он направился на большой открытый балкон. Достал заныканную пачку сигарет из тумбочки на террасе. Он бросал курить уже полгода с переменным успехом. Пачка лежала тут с месяц и была лишь наполовину пуста. Чиркнул отсыревшей зажигалкой. Раскуривая, глубоко втянул свеже- выбритые щеки, щурясь на серый, этим утром навевающий уныние вид.

Слишком тихо, слишком уединенно, слишком давит. Черное безмолвное озеро, вековые сосны, закрывающие свинцовое небо. Ни души. Даже птицы чирикали глухо и тоскливо, хотя, казалось бы, самое начало весны.

Телефон в кармане спортивных штанов завибрировал, оживая. Кирилл достал гаджет, посмотрел на экран, сощурился, сделал ещё пару глубоких затяжек и только после этого принял вызов.

– Да?

– Кирилл Станиславович, здравствуйте, можете говорить? – высокий Катин голос звучал тихо, потому что она шептала, и нарушался постукиванием в динамике её каблуков.

– Да, Кать, слушаю, – Кир сжал пальцами переносицу, раздумывая, зачем помощница отцовского нотариуса могла позвонить ему в такую рань. Четких версий не было, а вот ощущение леденящей тревожности нарастало с каждой секундой. И потому он поторопил, не сдержавшись, – Быстрее, что у тебя?

– Сейчас отойду, – обиженно буркнула в трубку секретарша Новицкого. В динамике послышалась ещё пара шагов, а затем раздался глухой стук, будто Катя захлопнула за собой дверь, – Кирилл Станиславович, я сейчас отправляла уведомление вам на оглашение завещания.

– Мхм, и какого числа? —слушая, Кирилл выкинул окурок прямо вниз на газон и вытянул из помятой пачки ещё одну сигарету.

– Двадцать второго в девять утра. Отправила вам, Иде Леонидовне и…– девичий голос в трубке подвис, вызывая у Кирилла новый виток глухого раздражения. Что за жеманство при разговоре о делах. Они же не на свидании, не в койке, но Катя всегда отличалась этим, потому и дальше помощницы, перебирающей почту и иногда сосущей под столом, пока не доросла.

– И ещё какой-то Решетовой Таисие Станиславовне, – наконец

продолжила Екатерина, нарушая ход мыслей Кира и заставляя его замереть, – Значит, она тоже указана в…

– Я знаю, что это значит, – глухо перебил её Кирилл, лихорадочно соображая.

Бл…Отец никогда не обходился без дерьмо – сюрпризов, но это целая куча говна, а не просто дерьмо- сюрприз. Что именно он отписал этой бабе? Кто она???

Катя тем временем что-то продолжала лепетать. Кирилл, не слушая, резко перебил. В крови бешеный адреналин шпарил так, что сигарета в руке затряслась.

– Катюш, ты отправляла письмо, значит адрес есть этой Решетовой?

– Да, конечно. Запишите? – с готовностью отозвалась секретарша.

– Нет, пришли. Спасибо, Катюш, с меня подарок.

Отрубил. Глубоко затянулся, пытаясь успокоиться.

Девка какая-то…

Чего он взорвался раньше времени. Ну что отец мог ей отписать? Квартиру, пару миллионов? Херня…

Но лучше бы знать заранее и наверняка. До оглашения.

Как это сделать? Новицкий не расколется. Его честь на кону. Он обслуживает слишком именитых клиентов. Чудо, что Кир в свое время догадался пару раз трахнуть Катю, иначе бы двадцать второго его ждал шоковый сюрприз прямо на оглашении. Чёрт…

Телефон пиликнул входящим смс. Кир нахмурился. Таисия эта проживала в Ростовской области в какой-то дыре. Для любовницы совсем уж нереально. Но..вполне может быть возможным для…

Кирилл сглотнул, перед глазами красные круги пошли, пока он вглядывался в напечатанное в смске имя этой бабы.

Решетова Таисия Станиславовна.

Станиславовна. Отчество такое же, как у него…

Твою мать!

Внутри так рвануло, что он чудом не запульнул прямо в озеро ни в чем не повинный телефон. Не может быть.

Не. Может. Этого. Быть!

Хотя чисто технически может конечно. Это-то и самое страшное.

Так…

Растирая лоб пальцами, Кир глубоко подышал. Переправил смс безопаснику. Набрал Воронина.

– Григорьич, пробей девку. Срочно.

– Добро, Кирилл Станиславович.

Отрубил. Набрал свою секретаршу.

– Маш, билеты мне в Ростов-на- Дону. Ближайшие. Или джет.

Пик…пик…пик… Тая отрешенно наблюдала, как кассирша, тетя Оля, пробивает набранные продукты. От усталости ломило тело, хотелось доползти наконец до дома и просто упасть на кровать.

День выдался бесконечный.

Закрытие квартала на работе, все нервные. Зинчук наорала на нее за ошибку в табеле при всех, из-за чего Тайке даже пришлось поплакать пару минут в туалете. А потом автобус не приезжал полчаса, а на улице моросил дождь. Тот, самый противный, который бывает ранней весной или поздней осенью. Холодный, пробирающий до костей. А зонта у Таи не было. Она не забыла – его просто не было никогда. Тая не любила зонты, обходилась капюшоном. Но, стоя сейчас у кассы в супермаркете, промокшая до самого белья, она лениво раздумывала, что наверно все-таки стоит купить.