Опер. Капкан для мёртвых

Дремич Лан

Молния отсверкала и погасла. В окна продолжил биться дождь, наверху глухо зарокотало, собираясь с силами. Четыре окна вперед, два в торце.

Кит снова огляделся по сторонам, выключателя не нашел. Шагнул из неярко очерченного квадрата света, на ходу доставая телефон с фонариком. Но фонарик включить не успел. Рокот перерос в гром, грохнуло прямо над крышей, в окна снова плеснуло мертвенным холодным мерцанием. В дождевой круговерти второго окна четко обозначилась человеческая фигура. Всклокоченные волосы, бледное лицо с темными провалами глаз, светлые пятна ладоней.

Макс

не мок, дождь его не брал. Капли дробились в мельчайшие брызги, не долетая до кожи и одежды, создавая туманный ореол. Губы шевелились, но Кит не мог разобрать ни слова — молния погасла и освещения катастрофически не хватало. Он машинально подался вперед, Макс положил на стекло раскрытую ладонь и закивал. Точнее, Киту показалось, что тот кивнул.

— Не подходите, — донеслось из затемненного участка.

Наваждение спало. Кит включил телефон и принялся вызывать камеру, в спешке промахиваясь по экрану, из последних сил игнорируя пронырливого понятого.

— Отойдите оттуда!

Прозвучало так, что Кит спешно поднял глаза на окно. И тут же попятился: Макс, глядя поверх его головы, медленно продавливал ладонью стекло. Дождь продолжал вихриться, обрисовывая силуэт, вытянутая рука почти по запястье погрузилась в комнату.

Сухая, с неровными ногтями, но без заусенцев, большой палец оцарапан, на указательном ссажена костяшка.

Дыхание перехватило, волоски на руках встали дыбом. Кит очень быстро отошел еще на два шага, сунул телефон в карман и положил ладонь на рукоять пистолета:

— Вы тоже это видите? — не спуская глаз с распластавшегося по окну Макса, бросил он.

— Да, — последовал ровный ответ. — Здесь такое случается.

Кит невольно покосился на понятого, почти не видного в темноте.

Второй, блин, этаж. Мертвый, блин, парень. Правда, что ли? Случается? Ты-то сам как сюда прокрался? Что-то шагов было не слышно — ни на лестнице, ни за спиной.

Ладно, потом разберемся.

По опустевшему стеклу пригоршнями стекала вода. Над головой погромыхивало, но без прежнего энтузиазма.

Нет, серьезно?

Кит опасно приблизился к черте, за которой в чужих домах распахивают окна, свешиваются с карниза и палят, почем зря, в белый свет, как в копеечку.

— Что конкретно вы видели? — не убирая руку с кобуры, он повернулся к понятому.

— Свет с Венеры отразился от верхних слоев атмосферы, — с непроницаемым, насколько виделось Киту, лицом сообщил понятой. — И создал оптическую иллюзию.

— Вы мне «Люди в черном» цитируете? — Киту показалось, что он сходит с ума. Точнее, на миг он полностью в этом уверился. — Две женщины задушены, третья в розыске, скорее всего убита, — он поддел застежку большим пальцем и медленно потянул пистолет из кобуры. — Мне плевать на ваши заморочки, я хочу остановить убийцу, — принял он правила игры.

Ехать крышей, так по полной программе.

— Я ничего не цитирую, майор. Прекратите истерику, — понятой прошел к лестнице, в относительно светлый квадрат рядом с Китом, и щелкнул выключателем. Весь второй этаж залило светом. — Нет никакой игры, работайте.

Кит

там смотрел, и совершенно точно не видел выключателя.

«Прекратите истерику». Ему никто и никогда такого не говорил — только сам себе, и то, в исключительных случаях. Нет игры? Он только что об этом подумал.

Сходить с ума оказалось очень жутко.

— Никита Романович! Никита Ром… Романович! — долетело снизу.

Стажер Вячеслав очень торопился, спотыкался о ступени, но упорно продвигался вперед, тряся телефоном в вытянутой руке:

— Вас это… Ну, — выдохнул он, — начальнику не дозвониться, вы трубку не берете.

— На связи, — отпустив пистолет, Кит взял протянутую трубку.

Не было никаких звонков. Да, поставил на беззвучный, но потом включил. Или не включил? Но вибрация осталась, и камерой он недавно пытался воспользоваться, заметил бы сообщения о непринятых. Или нет?

Спину пробило холодным потом. Неужели все? Конец?

— Слушай, Белов, — недовольно пророкотал из трубки Шугарин. — Купи ты уже себе другой телефон, вечно у тебя проблемы, вечно искать приходится.

— Обязательно, Павел Сергеевич, сегодня же поменяю, — взял Кит себя в руки.

Если бы его проблема решалась приобретением нового телефона, то он прямо отсюда пошел бы в ближайший салон связи. И даже пробежался бы.

— Короче, там твое заявление для прессы вовсю обсуждают. Я хочу, чтобы ты прочел комментарии.

— А что в них? — вот уж комментарии под заявлением его сейчас точно волновали в последнюю очередь.

— Это приказ, майор. Я жду! — почти заорал шеф. И тут же убавил громкость: — Новости Нижнеморска, ты должен быть подписан.

Свой телефон Кит нашел не с первого раза — пришлось похлопать по карманам. Картинка с видео грузилась долго, но они ему и не требовались. Первым комментарием шел смайлик, закрывающий лицо — фейспалм. Во втором было очень много букв. Кит промахнул, но дальше шло небольшое обсуждение в духе отдельных реплик, постепенно перерастающее в полномасштабный спор на тему все ли менты — козлы, или где-то на задворках Сибири остались еще не совсем продажные.

— Второй комментарий? — уточнил Кит, старательно не выпуская понятого из поля бокового зрения.

Вячеслав пристроился рядом, внимательно смотрел под руку. Его присутствие в кои-то веки пришлось очень кстати.

— Второй, — подтвердил Шугарин.

Кит чуть повернул экран, чтобы стажеру тоже было видно. По мере прочтения не самого грамотного текста, написанного капсом, с пропущенными буквами и кучей запятых и многоточий, раздражение возрастало. Автор комментария вел к тому, что некий, облаченный властью полицейский в высоком чине, как-то очень уж вовремя поспевает на места преступлений. А после его появления на этих местах обнаруживаются не только трупы свидетелей, но и улики против невинных граждан. Написано было не без витиеватости, и хотя впечатление слегка смазывалось ошибками и заглавными буквами, основная мысль прослеживалась отчетливо: описанный полицейский и есть преступник, только сядет кто-нибудь другой, кого он подставит.