Опер. Капкан для мёртвых
Шрифт:
Кит сжал руку в кулак, другой поднял ленту и поднырнул под нее. Нет. Только не Тамара. Не она.
— Ну где ты ходишь? — Шугарин возник из ниоткуда, потянул за рукав в сторону. Кит отмахнулся, шагнул вперед — грохот в ушах перешел в рев.
Нет, не она.
Худенькая, даже слишком, на взгляд Кита, блондинка в купальнике — полная противоположность роскошной черноволосой Тамаре — лежала на боку, подложив руку под голову. На спящую не тянула даже сквозь кровавый туман в глазах. Даже с учетом загораживающего половину обзора Аркадия Соломоновича.
Знакомый облик, слишком
Кит рывком развернулся, нашаривая телефон, цепляя взглядом лица, каждое впечатывая в долговременную память. Я же тебя убил. Пристрелил, как собаку.
Телефон едва не вывернулся из сведенной руки. Кит резко выдохнул, нажал на запись и принялся снимать оставшихся зевак. В сознании понемногу прояснялось. К моменту, когда в кадре крупным планом всплыло потное от злости Шугаринское лицо, до Кита дошло еще кое-что:
— Извини, Павел Сергеевич, — подвинул он начальника. — Аркадий Соломонович, опишите, пожалуйста, что вы наблюдаете?
Медик поднял голову, недоуменно приподнятая бровь почти сразу скользнула на место:
— Крашеная блондинка, — изобразив привычный покер-фейс, принялся перечислять он, — астенического телосложения, предположительно начальная стадия дистрофии. Лежит на боку, одна рука вытянута, на ней покоится голова, другая согнута в локте и прижата к телу. Ладонь сжата в кулак, испачкана засохшей жидкостью, предположительно кровью. Ноги…
— Да вы поэт, — раздраженно вмешался Шугарин. Повернулся к Киту и зашипел, разбрызгивая слюну: — Что за цирк ты тут устраиваешь? — от возмущения у него даже очки запотели. — Все ведь ясно, как белый день: пошла с дружком купаться, по дороге что-то не поделили, он ее того, а сам в бега. Иди и поймай его, пока домой не сбег, а то уедет к себе, ищи потом по всему бывшему Союзу.
Надо же, как просто — всплыло в голове с язвительными интонациями Царицы-Крокодилицы.
— Я этого «дружка» уже по всему бывшему Союзу ищу, — севшим голосом сказал Кит, наперев на «уже». — Помнишь, как меня сюда занесло? — начальник молча кивнул. — Похоже, опять объявился, — Кит шагнул к медику: — Аркадий Соломонович, проверьте кулак жертвы, пожалуйста.
Тот кивнул и осторожно приподнял руку девушки. Кит стиснул зубы.
— Не хватает безымянного пальца. Отсечен небрежно, возможно, после наступления смерти. Крови мало для такой травмы, — пояснил свою мысль Аркадий Соломонович. Кит уже набрал воздуха попросить проверить рот, но указаний не потребовалось: в их среде подробности среди профессионалов разлетались мгновенно. — А вот и сам пальчик, — нажав на нижнюю челюсть жертвы, Аркадий Соломонович посветил ей в рот фонариком. — Здесь доставать не буду, не проси. Вот следачка приедет, тело заберем, в лаборатории все отснимем, сделаем, как положено, тогда и приходи. Можешь при вскрытии поприсутствовать, если есть желание.
Желание отсутствовало напрочь.
— Я буду, — пообещал Кит, с трудом разжав сведенные челюсти, и отвернулся от девчонки, не в состоянии смотреть на выступающие ребра. Наверное, на диете сидела, как все они. Очень хотела иметь идеальную фигуру, чтобы купальник хорошо смотрелся. Черт. Наверняка чувствовала себя курортной красавицей,
— А может, совпадение? — дернул Кита за рукав Шугарин. — Придушил, испугался и решил под маньяка закосить. Дело-то, хоть и давнее, но громкое было, подробности по всем нашим каналам передавали.
— Как ты себе это представляешь? — поинтересовался Кит. — Он щипцы с собой на пляж брал? Медуз отпугивать? Или так испугался, что сбегал на съемную хату, там все перекопал, нашел в чужом доме подходящий инструмент и вернулся пальцы пилить?
— Ты как со мной разговариваешь? — обиделся Шугарин.
— Извини, — Кит потер лоб. — Ну прости, вырвалось. Я же его…
— Ладно, бывает, — Шугарин понятливо покивал. — Ты его тогда почти поймал. Я тоже думал, в следующий раз где-нибудь на границе с Китаем всплывет.
Пятнадцать минут назад Кит был уверен, что гад не всплывет никогда. Разве что в виде очередного скелета с огнестрелом, начисто обглоданного рыбами.
— Почти — не считается, — буркнул он. — Аркадий Соломонович, знаю, что не положено, но посмотрите, пожалуйста, под телом — нет ли посторонних предметов.
Паспорт с пропиской девушка вряд ли с собой на пляж брала. Бумажник тоже скорее всего отпадает: вечером продавцы чурчхелы и кукурузы предпочитают более людные места. Зато без телефона сейчас никто никуда не выходит.
— Только ради тебя, Николай Романович. И если Павел Сергеевич отвернется.
— Павел Сергеевич вообще уходит, — Шугарин снял очки и подышал на стекла. — Из района не раньше, чем через час приедут. Будут спрашивать, майор за старшего, — повысил он голос для остальных.
— На связи, — подтвердил Кит, хлопнув себя по карману с мобильником. — Ну что там? — повернулся к медику всем телом и изобразил повышенный интерес к разговору. В итоге, чуть косоглазие не заработал, пытаясь понять, действительно ли придорожные кусты мелко потряхивает. При полном отсутствии ветра, между прочим.
— К сожалению…
Нет, не примерещилось. Кит с места рванул к обочине, продрался сквозь вымахавшие в человеческий рост ветки и сцапал здоровенного мужика в черной майке. Заломил руку за спину и выдернул через канаву под фонарный столб — поближе к свету.
— Ты офигел? — простонал мужик, едва обретя относительное равновесие. И вдруг добавил: — Нападение на сотрудника, идиот.
— Чего? — Кит от неожиданности чуть руки не разжал. Опомнился, не отпустил, но перехватил уже милосерднее: — Какого сотрудника?
— Пусти, зараза. Кинолог я. Ки-но-лог, — мужик выдернул руку, повернулся, растирая плечо, а Кит внезапно рассмотрел камуфляжные штаны и форменные ментовские ботинки. В смысле, полицейские, конечно.
— А документы где? Вы же, вроде жилетки какие-то должны носить, с бейджами? — припомнил Кит.
— В кустах мои документы. Свеженайденную дрянь дожирают, — буркнул кинолог, пропустив мимо ушей пассаж про бейджи. Посмотрел Киту через плечо, помахал медику с Шугариным — кстати, загибавшимся от смеха — и полез назад в кусты.