Опера нищего

Гей Джон

Дженни Козни. А вы, сэр, наверно, страшно разбогатели: вам ведь так везло на большой дороге?

Макхит. На большой дороге я, действительно, взял свое, зато игорный стол погубил меня.

Дженни Козни (поет на мотив «Когда я с чужою женою лежал»).

Игрок и законник хитрее цыгана: Коль с ними дружить вы решитесь, Они вам очистят кошель и карман, Как воры гуляке, что вдребезги пьян; Вы

крова и чести лишитесь.

Смелый человек не должен рисковать ничем, кроме жизни. (Завладевает пистолетом ^.Макхита.) Вот единственное оружие порядочного человека. Кости и карты к лицу только трусливым жуликам, обирающим своих же друзей.

Сьюки Сопли (берет второй пистолет Макхита). Эта штука гораздо лучше подходит для вашей руки, сэр. Кроме того, ваш проигрыш — нам убыток. Карточная игра отрывает вас от женщин. Как бы я любила вас! Но делать это при посторонних — признак дурного воспитания.

Макхит. Бесстыдницы Какое непостоянство!

Дженни Козни. Я хочу получить от вас поцелуй и получу его. Это подсластит вино.

Дженни и Сьюки обнимают Макхита и подают знак Пичему и констеблям, которые врываются и хватают его.

Явление пятое

Те же.

Пичем. Беру вас под арест, сэр.

Макхит. Ловко сработано, Дженни! Женщины — что подсадные утки. Глупец, кто им верит! О, негодницы, обманщицы, чудовища, гарпии, фурии, шлюхи!

Пичем. Вы не представляете собой исключения, мистер Макхит: женщины губили самых великих героев. Но все-таки воздадим им должное: не могу не признать, что они — прелестные создания, хотя им и нельзя верить. А теперь, сэр, проститесь с дамами. Если они вздумают нанести вам визит, то, без сомнения, застанут вас дома. Этот джентльмен, леди, квартирует в Ньюгете. Констебли, проводите капитана в отведенное для него помещение.

Макхит (поет на мотив «В первый раз я Хлориду узрел»).

Мне петля этой жизни милей! Мне петля этой жизни милей! Ни в тюрьме, ни в аду Фурий я не найду Здешних шлюх кровожадней и злей!

Пичем. Я позабочусь, леди, чтобы с вами расплатились.

Пичем и констебли уводят Макхита.

Явление шестое

Женщины остаются.

Миссис Аспид. Послушайте-ка, миссис Дженни, хотя мистер Пичем, вероятно, и вступил в частную сделку с вами и Сьюки Сопли, но, раз мы все помогали вам предать капитана, барыш нужно разделить поровну.

Миссис Сплетни. Думаю, что после такого длительного знакомства мистер Пичем мог бы довериться мне в той же мере, что и Дженни Козни.

Миссис Скот. Убеждена, что мистер Пичем просто обязан был воздать мне должное: самое меньшее, троих из повешенных им за последний год нужно отнести на мой счет.

Долли Дай. Это несправедливо, миссис Скот. Разве

вам не известно, что один из них был взят в моей постели?

Дженни Козни. Надеюсь, миссис Сьюки войдет со мной в долю по части кувшина с пуншем и прочего угощения. Что же до всего остального, то уж тут никто из вас, по совести, не вправе ни на что рассчитывать.

Миссис Скот. Сударыня, милая...

Долли Дай. Ни за что на свете...

Миссис Скот. Для меня немыслимо...

Долли Дай. Клянусь надеждой на спасение...

Миссис Скот. Да я готова здесь всю ночь провести...

Долли Дай. Ну, если вы настаиваете...

Женщины расходятся, церемонно раскланиваясь.

Явление седьмое

Ньюгет.

Локит, Макхит, тюремщики, констебли.

Локит. Милости просим, благородный капитан. Вот уже полтора года, как вы не были моим квартирантом. Вам известны наши порядки, сэр? Смазку, капитану, смазку! [56] Подайте-ка мне вон те кандалы.

Макхит. Сдается мне, мистер Локит, что это самый тяжелый экземпляр из всего вашего арсенала. С вашего позволения, меня больше устроила бы вон та пара, что подальше.

56

Многие лондонские тюрьмы той поры управлялись частными лицами или корпорациями, которые платили государству большой налог. Все должности в тюрьме (тюремщики, надзиратели, повара, рассыльные) были низкооплачиваемые, поэтому всем должностным лицам официально разрешалось взимать плату с заключенных за более легкие кандалы, удобную постель, дополнительную уборку камеры, пристойную одежду, сносную пищу, освещение и т. д. (см.: У. Хогарт, «Карьера мота»> лист 7). Согласно одному из тюремных обычаев, каждый попадающий в камеру должен был угостить спиртным всех ее обитателей. Если у новичка не было денег, его насильно раздевали, продавали одежду и на вырученные деньги устраивали выпивку.

Локит. Слушайте, капитан, мы сами знаем, что лучше подходит нашим узникам. Если джентльмен любезен со мной, я делаю все, что могу, чтобы ему угодить. Кому я сказал подать кандалы? Тут они у нас на разные цены — от гинеи до десяти: каждый джентльмен выбирает себе по вкусу.

Макхит. Я понял вас, сэр. (Дает ему деньги.) Здесь так много поборов и они так непомерны, что благополучно выпутаться или хоть умереть, как подобает джентльмену, могут только немногие: на это никакого состояния не хватит.

Локит. Вот эти, мне кажется, больше подойдут капитану. Подайте-ка вон ту пару, что подальше! Нет, вы только полюбуйтесь на них, сэр! Какая тонкая работа! Сидеть будут как влитые. Самый элегантный мужчина в Англии — и тот не постыдился бы носить такие. (Надевает на Макхита кандалы.) Сиди у меня под арестом первый вельможа страны, и того я не мог бы экипировать лучше. А теперь, сэр, оставляю вас наедине с вашими размышлениями. (Уходит.)

Макхит остается один.