Операция "Ананас"
Шрифт:
— Я православный, мне венчаться надо.
— Какой ты православный? Ты же комсомолец!
— Одно другому не мешает.
— Так, всё! По существу вопросы есть? Нет! Если что, я тебя лично кастрирую и сдам мусорам. Ещё и статью придумаю поинтереснее.
Вопросы, конечно, были, как не быть? Но сейчас я решил воздержаться. Вся эта история выглядела довольно потешно, казалась неправдоподобной, словно была вытянута со страниц старинных романов про папеньку самодура.
Кончилось всё тем, что Кофман позвонил Радько, а потом загрёб дочь и поехал обедать,
— Намилуетесь ещё, — заявил он. — Вся жизнь впереди. Ветры перемен уже задули. Просто подумайте и приготовьтесь их принять. Перемены...
Ещё он сказал, чтобы я был готов конкретно к тому, что в ближайшее время меня будут переводить из Верхотомска в столицу.
Должно быть, чувствовал, что я мог переубедить невесту переменить решение. Мне вся эта затея казалась довольно смешной, поскольку жениться, на самом деле, я не собирался. Но если девочке так хотелось поиграть во взрослую и раскрепощённую жизнь — почему бы и нет. Я был уверен, что долго она не выдержит и когда дойдёт дело до ведения хозяйства, взвоет и попросит меня свалить из своей жизни.
Мне же, разумеется, для достижения своих планов было удобнее перемещаться из Москвы. Но работа была нужна, связанная с бесконечными командировками. Впрочем, если честно, я полагал, что затея застопорится раньше, на этапе перевода в Москву, например. А Элле переводиться из Москвы в Верхотомск никто не даст.
— С детьми не торопись, дай ей диплом получить, — на прощанье бросил Кофман и вышел из квартиры.
А я отправился в постель досыпать, поскольку ночь выдалась довольно беспокойной. Впрочем, поспать мне не удалось. Только вытянулся и закрыл глаза, зазвонил телефон.
— Алло, — сказал я, подойдя к аппарату и сняв трубку.
— Саня, привет.
— Привет, — ответил я, соображая, кто это.
— Это Саня.
Точно, это был Храпов-младший.
— Привет. С праздником.
— Слушай, мне бы поговорить надо с тобой.
— Ну, давай, поговорим. Приходи в гости. Ты где в городе?
— В городе, в городе, — подтвердил он и замялся. — Домой… нет. Давай где-то во дворе, что ли.
— Чего так?
— Да… слушай… Вопрос у меня тут конкретный… Ну, про ту… блин… штуку, которую я тебе отдал. Помнишь?
— Помну, конечно, а что с ней, со штукой этой…
— Да… блин… ну, там проблема одна… появилась.
— Какая?
— Слушай… по телефону не хочу. Можешь из дома выйти? Я бы во двор к тебе подгрёб. Ты же в центре, да? Рядом с площадью Пушкина?
— Ну, да… Так давай прямо у памятника тогда.
— У памятника?
Он снова замялся…
— Не… на виду у всех?
— Что за конспирация такая? Ну хочешь, приходи во двор ко мне. Потом домой поднимемся.
Он помолчал немного и переспросил:
— А?
— Блин, ты не один что ли?
— Ну, ладно, давай тогда домой приду…
— Я уж лучше спущусь, встречу тебя. Через сколько будешь?
— Через пять
— Ох, ёлки… Ладно. Сань…
— А?
— У тебя всё хорошо?
— Ну… да, — неуверенно ответил он и тут же добавил с показным энтузиазмом. — Да, всё отлично у меня. Знаешь, давай лучше у «Орбиты» тогда. Это ж тут рядом. Я на лавочке сидеть буду.
Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку.
Дело было явно нечисто. Я быстро оделся и вышел на улицу. «Орбита» — здоровенная, следящая за телевизионным спутником антенна, находилась рядом, в сквере между моим домом и набережной. Там обычно гуляло много людей, но были и укромные места, спрятанные от глаз островками елей и кустов.
На всякий случай я пошёл не напрямую, а сначала прошёл так, чтобы оставаться незамеченным и глянуть на место встречи издалека. Саня сидел на лавке один и поблизости никого не было. Я подождал, покрутился, посмотрел… Нет, всё было чисто.
Не заметив ничего подозрительного, я, наконец, подошёл и сел рядом.
— Здорово, — сказал я и протянул руку.
— Привет, — тускло и безрадостно ответил он. — Извини…
— За что? — нахмурился я.
— Слушай… так вышло, я не хотел говорить, но…
— Чего говорить-то, ты не волнуйся, скажи как есть.
— Да про пистолет этот злосчастный…
Я услышал, как за нашей спиной остановилась машина, и хлопнули дверки. Можно было бы встать, метнуться, убежать, но оставлять испуганного пацана одного я не хотел.
— Да не парься ты, разрулим сейчас, — кивнул я и хлопнул его по плечу.
— Прости, правда…
Я обернулся. От машины к нам быстро шли три человека. Явно урки. В том, что это синие сомнений не было никаких.
— Ну чё, бакланчик, — недобро сказал один из них, вальяжно подойдя поближе. — Волыну вернуть придётся, еслив чё.
Двое других обошли скамейку и расположились так, чтобы отрезать дорогу к отступлению.
— Сейчас поедем, где ты там её прикопал, и заберём. Ты понял меня, фраерок?
Он сплюнул мне под ноги, сверкнув тусклым железным зубом.
4. В центре внимания
Я спокойно оглядел эту троицу бродячих шелудивых человекообразных псов. Как говорится, сложно, но можно. Противостоять было можно. Они выглядели грозно — жилистые, злые, тёртые, но слишком уж уверенные в своём превосходстве и не ожидающие подвоха. Так и хотелось сбить с них спесь.
— По-человечьи теперь скажи, — кивнул я тому, кто, собственно, «речь держал». — Если ты человек, конечно.
— Чё-ё-ё? — вытянул он шею и скривил рожу, прямо подставляясь под удар, так что мне едва хватило выдержки, чтобы не вмазать ему с разворота.
— Чей будешь, — улыбнулся я, — чего хочешь, кто уполномочил? Ты кто такой, Чингачгук? Простые же вопросы и законные.
— Э, слышь, в натуре, — обнажил клыки другой упырь. — Ты помело придержи, в натуре.
— Гавкают, гавкают, — вздохнул я, — толком и не говорят ничего. Саня, это что за шалопаи ко мне на встречу напросились?