Операция «андраши»
Шрифт:
Они выбрались наверх, в густой малинник, и отошли немного в сторону, чтобы облегчиться. Андраши продолжал:
— Что с ним, собственно, такое, как, по-вашему?
— С кем?
— Вы меня прекрасно понимаете. Он в каком-то странном состоянии. — Они пошли по берегу, радуясь возможности размять ноги. — Здесь наше положение безнадежно, не так ли? А потому я предложил ему… просто спросил, понимаете?.. А почему бы нам не вернуться на тот берег и не поискать убежища там?
— Где же?
— По-вашему, это трудно?
— А эти двое?
— Майор и бедняга солдатик? Неужели они вас интересуют сами по себе? Мы заберем их с собой на тот берег и отпустим. А они за это ничего о нас не расскажут.
— Вы правда думаете, что он будет молчать, этот типчик?
— Даже у фанатиков есть своя честь. Они остановились у воды.
— И что на все это сказал капитан?
— Ничего. Ни единого слова. — Голос Андраши вновь стал пронзительным и злобно негодующим. — Он завел нас сюда, а теперь сидит как статуя. — Андраши потянул Тома за рукав. — Вот почему я говорю вам об этом. Помогите мне убедить его. Хорошо?
— С какой, собственно, стати?
Он услышал, как Андраши испустил долгий вздох.
— А почему бы и нет?
Даже безмолвная заря словно ждала его ответа, затаив дыхание. Однако Андраши продолжал:
— Если вы считаете нас ответственными за то, что случилось с этими людьми в городе, — с людьми, у которых вы прятались, так вы, безусловно, неправы.
Он спросил:
— С людьми? С какими людьми?
— Ну, эти две женщины. Мать и дочь, кажется. Он смотрел на Андраши и не понимал.
Андраши оборонительно поднял руку — старик с серебряными волосами и черными пуговками прищуренных глаз.
— Они вас прятали. Их арестовали немцы. Говорю же вам — не наша полиция, а гестапо.
Он услышал свой голос:
— Откуда вы знаете?
— Это сказал капитан. Еще на том берегу.
Ноги его не держали, и он сел. Но голос Андраши продолжал сверлить:
— Капитан — он сидел так всю ночь и ничего мне не отвечал. Но я же говорил ему, что мы тут ни при чем. Он не должен себя винить.
Он смотрел на воду. Теперь она была мутной, как в сточной канаве. Он не винил себя — это было совсем другое.
— Я говорил ему, что солдат вынужден рисковать жизнью других людей, а не только своей.
А он сидел и смотрел на воду. Мысли вспыхивали в его мозгу и гасли. Славка. Славка, которая верила во все это. И верила, что он тоже верит. Славка, которая даже не подозревала, что человек может просто плыть по течению, беречь свою шкуру — и все. И ничего больше.
— Я говорил, что он должен быть мужественным и не чувствовать себя виноватым.
Сегед. Концлагерь в Сегеде — вот где она теперь. Господи, думал он. Господи. И ради чего? Попусту. Просто ради дурака и сукина сына, который надул
— Я говорил…
— Уйдите, а? — выдавил он наконец.
Сырая земля под ним была холодной, как будто выброшенная из свежей могилы. Мысли вспыхивали в его мозгу и гасли. Они тонули в тумане и переставали значить то, что значили. Он барахтался в этом тумане, за которым крылась только стыдная злоба. И он отдался этой стыдной злобе, потому что она притупляла все чувства, как наркоз.
Где-то рядом голос Андраши все долбил и долбил — но уже не его, а Корнуэлла.
— Кто виноват, капитан? Но ведь никто, никто не виноват.
Ответ Корнуэлла донесся, как дальний крик. Он посмотрел и понял: Корнуэлл уже вешается, опередив всех.
Андраши доказывал:
— Это не так. Почему вдруг это только ваша вина? Это нелепо. Это ненормально. Теперь мы должны думать о себе. Это необходимо. Нет, нет, вы обязаны мне ответить. Этот мальчишка — дрянь. Я знаю, я знаю. Но он мой родственник, и существует — как бы это сказать — определенная лояльность. И если мы сегодня вечером вернемся к реке и отыщем лодку, он обещает помочь нам на том берегу. Ваши друзья останутся тут и, конечно, сумеют спастись. Они ведь здешние. Но мы… — Голос смолк, потом раздался снова. — Вы ни за что этого не сделаете! О чем вы говорите?
Том снова посмотрел и увидел, как Корнуэлл скорчился у обрыва, зажав голову в ладонях. Он увидел, как Андраши подергал Корнуэлла за плечо — старик, исполненный негодования. Ответа Корнуэлла он не услышал. Зато услышал негодующий вопль Андраши:
— Но почему вы мне не отвечаете?
И тут тишину разорвал треск выстрелов. Где-то совсем близко.
Глава 13
Они с Корнуэллом забрались в землянку, где лежал Марко. Там был и Бора. Они понимали, что происходит: их ищут, систематически прочесывая все окрестности.
— Да не нас, собственно, — заметил Бора, — а просто смотрят, нет ли тут кого-нибудь. Они эту долину с прошлого октября запомнили. Слободан тогда с десяток их тут уложил из засады.
Выстрелы неуклонно приближались. Залп следовал за залпом по мере того, как осторожные солдаты поднимались с одного лесистого уступа на следующий. Этот треск, в который иногда вплеталось отрывистое рявканье «шмайсера», надвигался на них, как глухая дробь похоронного марша, а рядом с ними, хрипло захлебываясь мраком, еще боролся за жизнь Марко. Ночью он в бреду кричал, но они не понимали, что он кричит, и ничем не могли ему помочь. Потом он снова потерял сознание. И с тех пор лежал тихо — только губы его подергивались, втягивая душный сырой воздух. Они слушали приближающийся треск выстрелов и предсмертное хрипение Марко — он, Бора и Корнуэлл уже под землей ждали смерти Марко, ждали своей очереди.