Операция “Антиирод”

Каминская Полина

– И выполняют они, судя по всему, разные задачи?

– Да. В отделении это – лечение. А в “Фуксии”...

– ...развлечение? – Штепсель закончил фразу, не улыбнувшись.

– Да.

– Вы всегда знаете, куда отправляется ваш...

– Пациент – да. – Игорь сам удивлялся четкости своих ответов. – Клиент – как правило, нет. – Штепсель снова обменялся быстрыми взглядами с Антоновым.

– А почему так получается, если не секрет?

– Очень просто. – Игорь пожал плечами. – В случае с пациентом мне важна любая мелочь.

Это чисто профессиональное. К тому же я долго общаюсь с больным, прежде чем положить его под аппарат. Извините за самоуверенность, но после таких бесед я, в общих чертах, представляю, куда бы мог отправиться... пациент.

– Почему?

– Потому что фантазия больного человека работает только в одном направлении. Он думает, как бы ему выздороветь. – “Чего я постоянно пожимаю плечами, словно школьник на педсовете?”

– Ну, а в Оздоровительном центре?

– Туда народ приезжает развлекаться. Я получаю за это деньги. Хорошие деньги. – Игорь попытался поймать взгляд Антонова, но тот смотрел в сторону. – Я слежу только за тем, чтобы... процедура была выполнена правильно. Дальше не мое дело. Клиент сам себе выбирает приключения.

– Вы хотите сказать, что это могут быть разные. ..ммм... – он хотел сказать “миры”, но явно не решился, – ...декорации?

– Конечно. Хотя их количество и не безгранично. Все опять-таки зависит от клиента.

– На это можно как-то влиять?

– На что?

– На выбор декораций?

– Не знаю... Честно говоря, я этим не занимался.

– И вы никоим образом не можете знать, где и что делает ваш пациент... или клиент?

– Мой пациент лежит передо мной на кушетке. – Игорь позволил себе немного поиграть словами. – Когда процедура закончена, он может поделиться со мной своими приключениями. А может, и нет.

Штепсель словно и не заметил этой игры. Он ненадолго задумался, как будто выбирая, какой следующий вопрос задать. Игорь был уверен, что все вопросы у него готовы заранее. Так. Решился.

– Я уже спрашивал... Что за раствор вы колете клиентам?

– Это так называемый SD-стимулятор. Питательный раствор. Позволяет избежать “последовательной дистрофии”.

– Откуда взялись эти термины?

– Я их придумал сам.

– А раствор?

– Также мое изобретение.

– Прекрасно! – почему-то обрадовался Штепсель. – А доза?

– Доза рассчитывается строго индивидуально.

– На основании...

– На основании нейрограммы.

– Это не очень сложно? Вы сможете объяснить так, чтобы я понял? – Кажется, он пытается шутить. Что, черт побери, так улучшило его настроение?

– Это примерно то же, что и кардиограмма, но касается работы не сердца, а... – “Говорить ему или нет?”

– Почему вы замолчали? – Штепсель перегнулся через стол, с интересом вглядываясь в Игоря.

– Пусть это будет моей профессиональной тайной, – твердо ответил Поплавский, сделав ударение на слове “профессиональной”.

– Хорошо, –

легко согласился Штепсель. И снова задумался. Игорь решил воспользоваться заминкой.

– Извините меня, пожалуйста...

– Да?

– Я про вас все уже понял... – Какое глупо-детское начало! – Но совершенно не привык общаться с человеком без имени. Вы не могли бы предложить мне что-нибудь для обращения к вам? Если помните, вы предложили мне выбирать из Тарапуньки и Штепселя, а я...

Антонов захохотал, откинув голову и хлопая ладонью по столу. Загорелый кагэбэшник сдержанно улыбался.

– Извините, Игорь Валерьевич. Можете называть меня Андреем Николаевичем.

– Спасибо. – Поплавский слегка кивнул. И тут же вспомнил, что совершенно недавно Антонов называл загорелого Павлом Игнатьевичем. Вот жук!

– У меня еще буквально два вопроса.

– Пожалуйста.

“Интересно, – мелькнула у Игоря шальная мысль, – наш разговор записывается?”

– Могли бы вы рассмотреть такую, скажем, принципиальную возможность, как смонтировать еще один аппарат в Другом месте? – Ну и фразы заворачивает, подумал Игорь, но тут же до него дошел смысл вопроса. Он моментально снова превратился в испуганного ребенка и почему-то посмотрел на Антонова. Показалось или нет, что тот слегка пожал плечами?

– Я думаю, – медленно начал Игорь, – что это... нереально.

– Почему?

– Я физически не смогу обслуживать три аппарата.

– Ну, а если на третьем аппарате вы будете работать... ну, скажем... раз в месяц?

– Андрей Николаевич, а вы никогда не задумывались, почему в мире так мало атомных электростанций? – спросил Игорь, смело глядя в глаза настырному кагэбэшнику. Даже теперь, когда вместо Штепселя появилось нормальное имя, его все равно хотелось произносить в мысленных кавычках.

– Ваш аппарат так опасен? – быстро и как-то плотоядно спросил тот.

– Я просто не позволю, чтобы после одного дня работы целый месяц потом мой аппарат стоял без присмотра.

– Но вы же не боитесь оставлять свои два аппарата, скажем, на выходные? Или на время отпуска? А вдруг с вами что-нибудь случится?

– Вы мне угрожаете?

– Упаси Бог! – Именно так, с ударением на “а”! Что ж он Бога-то все время поминает? – Я просто хотел сказать, что гарантирую надежную охрану.

– Вы? – Игорь постарался произнести это с максимальным сарказмом.

– Я, – подтвердил Андрей Николаевич голосом человека, не привыкшего ничего доказывать.

– Не понимаю я, конечно, ваших проблем, – беззаботно сказал Игорь, – но почему бы просто не приезжать тот же самый раз в месяц к нам в “Фуксию и Селедочку”?

– Дело не во мне, – как-то печально произнес Андрей Николаевич, и Игорь с вновь поднимающейся неприязнью решил, что тот опять крутит. – В помощи вашего аппарата нуждаются другие люди.

– Ну так привозите своих людей!

– Не могу. Не имею права.