Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии
Шрифт:
Брошенные на лесной дороге немецкие 105-мм легкие полевые гаубицы
По приказу И. И. Людникова 28-я гв. танковая бригада была к 2.00 24 июня выведена в его резерв. 17-я гвардейская стрелковая дивизия также выводилась из боя и сосредоточивалась на правом фланге участка прорыва. Эти два соединения готовились для удара в северо-западном направлении по путям отхода витебской группировки немцев.
Потери бронетехники 39-й армии за первый день наступления можно оценить как невысокие (см. таблицу).
Состояние и потери бронетехники 39-й армии по состоянию на 24.00 23 июня 1944 г [258] .
28-я
Бывший начальник штаба 3-й танковой армии Гейдкемпер в своей книге «Витебск» в красках описывает спор между Рейнгардтом и Бушем, произошедший в конце первого дня советского наступления. Он пишет:
258
ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 45. Л. 61.
«В начале вечера [между] фельдмаршалом Бушем, который весь день провел на участке фронта IX армейского корпуса, и генерал-полковником [Рейнгардтом] возник крупный спор, в ходе которого последний говорил о том, что помощь танковой армии была оказана «слишком поздно». Фельдмаршал Буш категорически отказывается удовлетворить ходатайство генерал-полковника о немедленной эвакуации Витебска. Вначале он не соглашался также и на отвод хотя бы LIII армейского корпуса, отдельные участки фронта которого до настоящего времени противник атаковал только мелкими группами силами до роты каждая. Генерал-полковник предлагал с целью сбережения сил отвести корпус на кольцевой рубеж вокруг Витебска. Позже фельдмаршал согласился представить это предложение на рассмотрение штаба сухопутных войск. Уведомление о разрешении такого отвода было получено в этот же вечер».
Любопытно отметить, что 23 июня Буш провел на участке IX армейского корпуса. Дела здесь у немцев действительно развивались по наихудшему сценарию. Разрешенный отход на периметр обороны Витебска позволил немецкому командованию предпринять минимально необходимые меры для предотвращения наметившегося окружения LIII корпуса. Во время произведенного в ночное время отхода была высвобождена 4-я авиаполевая дивизия, которая была выведена из первой линии и переброшена маршем в район юго-западнее Витебска с целью противодействия противнику с запада, а в случае, если это потребует обстановка, – с юга.
Данные перемещения были замечены советской авиаразведкой. Так, 24 июня от воздушного разведчика 523-го истребительного авиаполка была получена следующая радиограмма:
«14.10 высота 1500 мт. От Витебска на Бешенковичи по всей дороге в движении до 1000 автомашин и 3000 повозок с войсками противника. На окраинах Витебска и в городе до 700 автомашин, выходящих на шоссе Витебска, Бешенковичи» [259] .
Они были восприняты как отход из района Витебска. Действительно, в реалиях предыдущего опыта советско-германского фронта ситуация выглядела достаточно очевидной: под угрозой окружения следовало отходить. В тот момент ситуация для LIII корпуса не была такой уж безнадежной. В излучине Зап. Двины в районе Островно оставались левофланговые подразделения 246-й пехотной дивизии, предотвратившие по крайней мере временно переправу в излучину реки частей 43-й армии. Подход к ним с запада 4-й авиаполевой дивизии позволял сформировать узел обороны, через который возможно было бы отойти главным силам из Витебска. Однако в свете идей Гитлера относительно «крепостей» все было не столь очевидно.
259
ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2593. Д. 473. Л. 7.
«Крепость» или «котел»? Как отмечалось выше, идея Гитлера с «крепостями» несла в себе рациональное зерно. Действительно, блокирование узлов дорог могло принести немцам какую-то пользу. Однако полководческое искусство потому и называется искусством, что решение должно соответствовать обстановке и даже от кажущегося хорошим хода иногда можно и нужно отказаться.
В случае с «крепостями» тонкая грань между разумным решением и никчемным упрямством лежала в плоскости их оставления в окружении. Когда есть возможность отвести войска и спасти их от окружения, это нужно делать.
В своей книге «Витебск» бывший начальник штаба 3-й танковой армии Гейдкемпер излагает последовательность обмена запросами и ответами на них Верховного командования, происходившую в середине дня 24 июня 1944 г. Его версию можно несколько уточнить и дополнить за счет записей в ЖБД 3-й танковой армии. Итак, в 15.20 24 июня начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Курт Цейтцлер из Оберзальцберга напрямую запросил командующего 3-й танковой армией о том, считает ли он необходимой эвакуацию Витебска, о которой он ходатайствует. Цейтцлер сообщил, что фюрер медлит с решением о немедленной эвакуации Витебска, так как в городе остается большое количество боеприпасов и продовольствия. Если эту фразу Цейтцлера интерпретировать в терминах «крепости», то «в городе остается большое количество боеприпасов и продовольствия» означает «из него получится хорошая крепость».
Командующий армией Рейнгардт (как его пересказывает Гейдкемпер) возражает без учета перспективы «крепости»: «Если город будет окончательно окружен, то погибнут не только боеприпасы и продовольствие, но и весь LIII армейский корпус со всеми своими пятью дивизиями».
Генерал-полковник Курт Цейтцлер, начальник штаба ОКХ до июля 1944 г. На фото 1941 г. – еще в звании полковника
«Пожалуйста, не отходите от аппарата, я еще раз поговорю с фюрером», – отвечает Цейтцлер.
Наконец, в 15.28 Цейтцлер возвращается и ошарашивает штаб 3-й танковой армии ответом: «Фюрер решил – Витебск должен быть удержан».
Надо сказать, что в книге Гейдкемпер несколько сокращает формулировку ответа Цейтцлера. Согласно записи в ЖБД 3-й танковой армии ответ последовал в 15.35 24 июня и звучал следующим образом:
«Гитлер принял решение удержать Витебск в качестве «крепости» [260] .
Получив приказ об удержании Витебска как «крепости», Рейнгардт решает апеллировать к своему непосредственному руководству. Он вызывает к аппарату начальника штаба группы армий Кребса и информирует его о содержании переговоров с Цейтцлером. Командующий 3-й танковой армией отстаивает тезис, что отвод LIII корпуса из Витебска необходим для того, чтобы закрыть брешь между IX и VI армейскими корпусами. Кребс обращается к Цейтцлеру лично и в 16.15 перезванивает Рейнгардту. В первый раз звучит тезис, что для «крепости» достаточно будет оставить одну дивизию. Также Рейнгардту обещают для восстановления фронта передать 5-ю танковую дивизию, перебрасываемую из района Ковеля. Через несколько часов в штабе 3-й танковой армии получили в 18.30 распоряжение фюрера, которое гласило:
260
ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 296. Л. 71. В оригинале Fester Platz перевели как «укрепленный район».
«LIII армейский корпус, оставив в Витебске в качестве гарнизона одну из дивизий, остальными пробивается на запад до соединения с нашими войсками. Надлежит сообщить фамилию коменданта города. По радио он должен быть извещен о том, что он назначается «комендантом крепости». От него необходимо получить подтверждения получения им настоящего приказа».
Нельзя не отметить выглядящего несколько неуместным в критической ситуации «балета» с клятвой коменданта Витебска. В ЖБД 3-й танковой армии это указание в явном виде внесено не было. Вместе с тем нельзя не отметить, что остальные записи в ЖБД не противоречат содержанию данного указания. Действительно, в ходе обсуждения обстановки первоначальный гарнизон «крепости» Витебск из трех пехотных дивизий урезался до одной дивизии. Но одной пехотной дивизии было мало на удержание 20-километрового периметра города. Так или иначе, в качестве гарнизона крепости в Витебске решено оставить 206-ю пехотную дивизию генерал-лейтенанта Хиттера.