Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
Тебе это не понравится, — невесело усмехнулся Паша. — Ну а если мы случайно…. Подчёркиваю, случайно найдём здесь какое-нибудь поселение, то ты воочию увидишь, как они тут живут, — ещё более мрачно усмехнулся атаман. Хотя, казалось бы куда ещё мрачнее. — Вот тогда наша скудная жизнь в Ключе покажется тебе настоящим раем.
— Если бы ты не отдал наш серебряный рудник Сидору с компанией, то у нас бы и жизнь не была такая скудная, — недовольно буркнул Юрок. — С тем, что ты даже за один сезон в той шахте добыл, здесь можно было бы прожить всем нам припеваючи несколько
— Можно! — согласно кивнул головой атаман. — Можно, но не получится, — улыбнулся он наивности молодого парня.
Ты, наверное, всё-таки плохо меня слушал, — невесело, тихо рассмеялся он. — Иначе бы сейчас не порол подобную чуш. Я же вам всем дуракам буквально на пальцах растолковал, что мы вынуждены были это сделать, чтобы легализовать наши доходы. В противном случае в любом баронстве у нас бы всё серебро просто отобрали, а нас самих на дыбу подняли как фальшивомонетчиков. А точнее — чтоб наверняка установить место добычи и присвоить шахту. Теперь же так ни при каком раскладе не получится.
Дурак ты Юрок, — презрительно прищурился атаман. — Раньше мы имели много серебра и большую головную боль со множеством проблем. Элементарно не знали, как и куда его девать, кому продать, чтобы не засветиться. Теперь же ни у кого из нас голова о том не болит. Ни как его добыть, чтобы ящеры не заметили, ни как его доставить на человеческие территории, чтобы не отобрали по дороге, а самого не сожрали. Ни как его превратить в полновесное золото, — усмехнувшись, добавил он, глядя в глаза Юрка. — Или в то же самое серебро, но которое без вопросов примут в любом городе.
Или тебе что, охота превратиться в рудокопа? — насмешливо посмотрел он на парня. — Мне так хватило пары месяцев, чтоб навсегда избавиться от подобной глупости.
Я тебе не шахтёр и быть им больше не намерен, — жёстко отрезал он.
Вот то-то и оно, — удовлетворённо кивнул он головой, видя смутившегося парня.
Теперь же пусть над этим голову ломает тот самый Сидор, которого вы все постоянно ругаете, а нам пусть идёт гарантированный процент с добычи. Пусть не всё, и не так много как хотелось бы, но зато регулярно и без головной боли.
Или тебе охота так же и я весь прошлый сезон сиднем просидеть в горах и кайлить киркой серебряную руду? — с кривой усмешкой переспросил он. — А потом, скрываясь ото всех и пугаясь каждой внезапно взлетевшей сойки или заверещавшей вдруг над твоей головой сороки, тайком пробираться по болотам с тяжело нагруженным рюкзаком обратно на корабль? И скрываясь в предутреннем речном тумане потом тихо пробираться мимо патрульных лодий ящеров и амазонок?
Оно тебе надо?
Атаман, оторвавшись от изучения камышей, повернулся к мрачно сидящему на корточках парню и внимательно посмотрел на него.
Забыл уже, сколько мы ребят там оставили, в этих чёртовых горах? В этом, богом проклятом руднике? Так поговори с Толяном или с Кузей. Они живо тебе напомнят кого мы там похоронили. Или скольких оставили на болотах по дороге туда и обратно? Не-ет, — задумчиво протянул атаман. — С тамошними змеями медянками я знакомиться
В конце концов, каждый должен заниматься своим делом. Мы разбоем, а Сидор со своей бандой пусть занимается нашим хозяйством. Им это нравится, вот пусть и возятся. И неизвестно ещё чьё дело грязнее, — тихо добавил он себе под нос.
Ведь тебе Юрок не нравится целыми днями сидеть в душном, пыльном кабинете в грязном, убогом городишке, где даже приличного борделя нет. Как и неприличного, кстати, тоже, — мрачно буркнул он. — И копаться в каких-то непонятных, запутанных бумагах? Не так ли? — внезапно развеселившись, атаман насмешливо посмотрел на сердито сверкнувшего глазами юнгу.
Тс-с, — тихо прошипел он, приставив палец к губам. — Кажется, идут.
В осторожно, неслышно раздвинувшейся стене сухого речного камыша показались небольшая группа людей, медленно и осторожно двигающаяся по едва заметной в воде скрытой тропе прохода. При их приближении атаману с Юрком отчётливо было видно, что двое буквально тащат между собой третьего, безвольным кулём висящего на плечах.
— Это что, все?
Хмурый, мрачный Пашка мрачно смотрел на стоящих перед ним двух жалких, оборванных купцов.
— Все Паша, — тихо отозвался левый, бережно прижимая к боку измятую, погнутую музыкальную трубу. — Не жди больше, никого не будет. Все кто ушёл, там и остались.
— Княжна, тварь, постаралась, — скрипнул он зубами. — Профессиональных ловцов за беглыми наняла, да на собак ловчих не пожалела потратиться. Мы только двоём с Мишкой и оторвались.
— А он что у тебя молчит, — хмуро поинтересовался атаман, глядя на обвисшего у того на плече товарища. — Язык откусил?
— Плох он, атаман. После пыточной княжны здоровья не прибавляется.
— А ты, Збройный, как же цел остался, когда все твои товарищи погибли? — подозрительно глядя на стоящего перед ними купца, подошедшие к ним ушкуйники только теснее сомкнулись, окружив их большой, плотной группой.
— Повезло, — криво поморщился купец. — Одному только мне и повезло оттуда вырваться. Амазонки помогли. Пусть невольно, но помогли.
— Чуть и меня на костёр не потащили, пятки прижечь. Да тут вдруг вмешалась незнамо откуда появившаяся Тара, их командир. Ну та тварь, которая была у нас в руках, а ты её отпустил, — злобно ткнул он пальцем в сторону атамана.
— "Так, похоже парнишка пытается перевести стрелки. Посмотрим к чему бы это".
Сидящий на каком-то выворотне Паша внешне ничем не выдал, что понял в адрес кого только что разорялся курсант, пытаясь за счёт другого отвести от себя возникшие подозрения.
— Сказала, что и так всё ясно, а оставшихся лучше в рабство продать, — завыл раненой белухой курсант. — А к тому времени только я да Мишка в живых и оставались. Вот меня тут же в кандалы, да работорговцам на лодью. Ну и тем же вечером какая-то сумятица у них началась, они спешно стали куда-то собираться. Тут то я подгадал момент и в суматохе, ночью с лодьи и свалил. Только вот Мишку и смог с собой прихватить, а больше никто и не вырвался.