Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— "Ишь, как глазки то разгорелись, как только речь зашла о рыбалке, — сердито подумал он, глядя на то как оживились от его предложения собравшиеся его проводить сталевары. — Всё! Решено! Договорюсь с парой бригад на постройку баркасов, а сети…
— Мать, мать, мать, — мысленно выругался он на самого себя. — Да у нас же должны быть свои, ещё с зимы заготовленные".
— Знаете что, мужики, — медленно проговорил он. — Обещать не буду, но, если мне не изменяет память, то у нас где-то в пещерах долины должна заваляться парочка,
— Как найду, сразу же к вам отправлю.
— А вот корабелов или хотя бы мастеров лодочников, не обещаю. Публика это привередливая и ужас какая вредная. Да и корабельное дело плотно контролируется со стороны городского Совета. Очередь на постройку судов чуть ли не на годы вперёд расписана. Да и не хотелось бы сторонних людей сюда допускать, чтоб опять на меня чего лишнего не повесили.
— Так мы копаемся тут себе потихоньку, ничьего внимания не привлекаем. Никто ничего не знает. А стоит только с какой-нибудь проблемой выйти на городские власти, засветиться, как сразу же на нас насядут со всякими правами и обязанностями.
— А оно нам надо? — хмуро бросил Сидор, сразу же вспомнив кучу проблем, приобретённых со своими арендаторами.
— Так что не сидите, не ждите, попробуйте смайстрячить себе какую-никакую лодчонку сами.
— Да хоть с плота ловить можно.
Зря он это сказал. Ничего кроме искреннего смеха этим он не добился.
— Знаешь что…, - Лёшка откровенно насмешливо посмотрел на него, — попробуй всё же договориться с какой-нибудь бригадой корабелов. Или же хотя бы с одним, двумя одиночками мастерами, чтоб сделали нам баркас или какую-никакую завалящую лодчонку.
— Купи, наконец! — сердито проворчал он.
— Потому как ловить рыбу с плотов это полный дурдом, — усмехнулся он. — Нам же не на уху себе наловить надо. У нас уже здесь добрый десяток семей живёт, не считая бобылей. Всем жрать нечего. А если уж ты собирался серьёзно разрабатывать земли рядом с заводами, да ещё с помощью медведей, то о такой мелочи, как профессионально сделанные рыболовецкие баркасы тебе стоило бы позаботиться заранее.
— Мы тебя прекрасно поняли, — снова улыбнулся он. — С ожидаемым объёмом работ, без медведей нам одним не справиться. Даже с твоими хвалёными бондарями всё равно не справиться.
— Машиными, — сердито огрызнулся Сидор. — Машиными бондарями, не моими. А насчёт мастеров ты прав — я подумаю.
— И ещё вот что, ребята.
— Тут такое дело…
Следующий час он посвятил подробному изложению проблемы с кузней братьев Трошиных и своё видение того что вокруг этого дела происходит. Окончив излагать, он налил полную кружку холодной воды из стоящего на столе кувшина, и в стоящей в землянке оглушительной, звенящей тишине, медленно выпил.
— Да, — первым прервал затянувшееся молчание Василий. — Никогда бы не подумал, что на эту проблему можно
— А хошь я тебе ещё пару фактиков в твою теорию подкину? — вопросительно глянул он на него.
— Знаешь такую троицу кузнецов как три Ивана? То есть Иван Ржавый, иначе называемый Фома Аквинский, за своё увлечение земной философией, Иван Рваный, ему ухо в детстве собака порвала, и Иван Драный, названый так за то, что в его кошельке вечно деньги не задерживаются и ходит вечно в каком-то рванье?
— Эта троица неразлучных дружбанов последний год как раз работает в кузне у Кондрата. Знаешь таких?
— Нет? — криво улыбнулся он. — Так вот с ними произошла такая же история, что творится сейчас с Трошиными. Так же у каждого из них была своя, доставшаяся ещё от батьков кузня, также они взяли что-то у кого-то в долг, и также не сумели вовремя отдать. Заимодавец внезапно пропал. Ну, не успели, хоть деньги и были.
— Так вот. Их кузни Совет почему-то сразу же конфисковал, хотя, повторяю, деньги на возврат долга у всех троих были. Не было только заимодавца.
— Он, кстати, так до сих пор и не объявился. Пропал где-то, — Василий криво ухмыльнулся.
— Тем не менее, ты правильно отметил, конфисковали как раз именно кузни. Хотя, спрашивается, с какого рожна сюда Совет вообще влез.
— Тем не менее он тихой сапой присвоил себе право распоряжаться чужой собственностью и конфисковав её, выставил на продажу, якобы радея за справедливость.
— После этого все три кузни перешли в собственность Кондрата Стальнова.
— Тогда я этому значения не придал. Только подивились все чуток, чего это, мол, Совет лезет не в свои дела. А потом о сучившемся и забыли, других дел полно.
— Но потом, в течении следующих пары лет, подобная история повторилась ещё с рядом других кузнецов. Мы сами с Лёхой попали под этот каток. И теперь уже все, повторяю все в городе конфискацию имущества воспринимают как должное. Никому и в голову не приходит протестовать — привыкли.
— Можно сказать что за пять прошедщих лет Кондрат так хорошо и поднялся, скупая по дешёвке имущество разорённых кузнецов. Собственно на их имуществе он и отстроил пусть и небольшой, но настоящий механический заводик у себя на Лебяжьем озере. Конечно там у него не всё ещё как должно быть. Но он уже достаточно близок к этому.
— Так что, фактов и до тебя хватало. Только вот так сложить всё друг с другом никто из нас ранее не догадался.
— А ты, Сидор, оказывается, параноик, — задумчиво протянул он, не спуская с него внимательных, сразу построжавших глаз. — Кто б мог подумать о сговоре городского Головы Косого Сильвест Андреича с Кондратом Стальновым, нашим главным радетелем интересов всех кузнецов? — хмыкнул он. — Да никому это в голову просто не приходило. На людях же они собачатся чуть ли не при каждой встрече. А тут… вона что?