Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— Рыбаки на нас зуб имеют, что лишились своих причалов и половины мест привычных ловов на Каменке и по протокам. Теперь им надо искать новые уловные места.
— Корабелы городские в бешенстве. Им теперь все стапели заново надо перестраивать, чтоб хоть как-то спустить свои новые готовые лодьи в воду. Единственно, что радует, то что корабелов этих всего-то раз, два и обчёлся. Да и веса в городе они серьёзного не имеют. Иначе — сгноили б, до чего вредный народец оказался.
— Да ты и сам знаешь, — покосился он на мрачного Сидора.
— Но больше всего на
— Кроме нашего, — грустно усмехнулся атаман. — Потому что его ещё пока нет. Да и потому, что мы, оказывается, фактически сидим на скале, которая неизвестно откуда вылезла буквально прямо из земли. Глубины, рядом с берегом — жуть. Подходи хоть на большой морской лодье. Но, — с сожалением развёл он руками, — не тут-то было.
— Всё вокруг нас напрочь забито топляком. Всё что раньше под водой скрыто было, теперь вылезло на поверхность…, - с безнадёжным видом снова махнул он рукой.
— Так что, — тяжело вздохнул он. — Не было у нас раньше своего причала в городе, и дальше не скоро будет.
— Я тебе больше скажу, — бросил он на него внимательный, косой взгляд. — Вся наша работа на реке, выше по руслу, вообще пошла псу под хвост. Там ещё хуже чем здесь.
— Как основное русло ниже города расчистили, и уровень воды в реке упал, так старый перекат снова на поверхность вылез. Вместе с очередным топляком. Как и не вкалывали всю весну.
— Как-нибудь съездим, увидишь, — грустно посмотрел он на Сидора. — Там сейчас наши ребята с медведями по новой возятся, расчищают. Не управятся до нашего отъезда, и на лошадях твоих можно крест ставить.
— Плохо получается, — хмуро обронил он, не глядя на Сидора. — Паводка, такого как ранней весной, уже нет, воды нет, размывать нечему. Вот они и возятся, в час по чайной ложке. Обматерились уже, а дело как стояло, так и стоит. Совсем плохо, — тяжело вздохнул он.
— Зато Голова доволен. Сука! — сквозь зубы выматерился он. Желваки, прокатившиеся по лицу ясно показали обуревавшие его чувства. — Как дело с расчисткой реки завертелось, первым делом к нам туда прискакал. А как увидел что у нас жопа полная, так аж расцвёл. Подонок! Наши несчастья для него как бальзам на сердце. Так что, туда сейчас не пойдём. Потом…
— А здесь, — раздражённо махнул он рукой перед собой. — Если раньше ещё можно было к нашему участку берега легко на плоскодонке по воде подобраться или на моём ушкуе, то теперь всё, не подойдёшь. Один сплошной топляк в несколько рядов под днищем. Даже воды не видно, одна сплошная какая-то дрянь и жижа. Торфяная жижа, а под ней очередной топляк того и гляди в днице лодки воткнётся.
— И над всем этим безобразием вертикально вверх, на полтора метра над водой торчат две одинокие скалы по краям речки-вонючки, что протекает посредине. Те самые куски купленного тобой участка, на котором стоят бывшие воротные башни.
— В общем, подойдём, увидишь, — поморщился он.
— А пытаться ещё больше углубить пробитый ранее через залив канал — смерть. Там, вдоль всего нашего бывшего канала
— Не дай Бог, придавит ещё кого. Пока всё что можно сверху не разберём, про этот причал можно позабыть.
— А что возле города, возле городских причалов?
— Там чисто, — мрачно буркнул Кузя. — Там они всегда дно чистили, и берег правили, укрепляли. Так что там проблемы только с границами участков. А здесь…, - обречённо махнул он рукой. — Лет на…дцать нам с этим дерьмом возиться и не перевозиться.
— Сколько ты говорил, заплатил за это место? — виновато глянул он на Сидора, как будто это была его личная вина, что у них ничего не выходит. — Профессор говорил что две штуки золотом?
Дождавшись молчаливого, неохотного кивка, он нехотя продолжил:
— Ну так тут, пока наведём порядок, пока то, да сё, надо будет ещё раз по пять такую же сумму ввалить сюда. Только тогда можно будет безопасно плавать по заливу рядом с нашим причалом. Не говоря уж про сам причал. Тут на одних пеньковых канатах, что как нитки рвутся, разоришься.
— Цепи нужны, — окинул он обречённым взглядом расстилающийся перед ними бывший просторный портовый залив, а ныне натуральнейшую свалку.
— А цепи никто из клановщиков не даёт, злые на нас.
— Ну что, пойдём? — кивнул он на медленно колыхающуюся непонятно с чего гать прямо перед ними.
Чувствовалось, что идти туда, на берег портового залива ему совершенно не хочется, и он всячески тянет время и ищет любые причины, лишь бы отдалить хоть на миг тот момент, когда надо будет ступить на эту зыбкую, неустойчивую поверхность гати.
— Есть варианты? — мрачно поинтересовался Сидор.
— Вариант один, — неожиданно заявил атман, решительно вылезая из коляски. — Осторожно идём пешком. В противном случае, это чистое самоубийство.
Решительно шагнув на колыхнувшуюся под ним гать, атаман немного постоял, осторожно балансируя на медленно качающихся брёвнах. Подождав, когда и Сидор станет рядом с ним, они оба медленно и осторожно двинулись через топь.
— Жуть просто, — тихо проговорил Паша, осторожно поворачиваясь к Сидору. — Вчера ещё было вполне крепко, а сегодня опять где-то что-то просело и непонятно за счёт чего держится.
— Так что, как видишь, возить по этому пути товары смерти подобно.
— А если с соседями всё же попробовать договориться? Пусть дорогу откроют. Ну, заплатить им, что ли, раз они такие упёртые.
— Нет у нас больше соседей, — глухо проговорил Кузя, стараясь не поворачивать к Сидору головы и внимательно следя за поведением брёвен у себя под ногами. — Забудь!
— Как это нет?
— А вот так и нет, — сердито буркнул атаман. — Перегородили проезд, о котором ещё при тебе договорились, и сказали, что раз мы такие умные, то чтоб выкупали у них их участки причалов, иначе не пропустят нас через свои земли. И им плевать что дорога общественная. Жалуйтесь, мол, в Совет, если хотите. Перегородили и всё.