Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— Только ты, мужик, должен знать, что обещать я могу только за себя, а за других ничего сказать не могу. Я человек подневольный, начальство прикажет, буду делать то, что прикажут.
— Ты хоть что-то сама можешь гарантировать? — вяло поинтересовался Паша.
— Могу обещать, что сейчас вас не тронут, — нехотя откликнулась Тара. — Пока не дойдёт до верха. А потом, — она неопределённо пожала плечами, — уже нет. Дальше я уже никак не смогу объяснить собственную пассивность.
— Может быть, я и ошибаюсь, — тяжело вздохнул
— Иди уж, — ещё раз тяжело вздохнул он. — Я предупрежу ребят, чтобы вернули тебе твоё оружие, если его ещё не растащили по котомкам или не выбросили за ненадобностью, да чтоб высадили вас с княжной где-нибудь там, поближе к вашим землям.
Не дождавшись ответа, он обречённо махнул на неё рукой, как на безнадёжную.
Однако, чтоб он сам ни думал, большинство команды не разделяло человеколюбия ни Сидора, ни Пашки, и в достаточно резкой форме высказали обоим своим начальникам, всё, что они о них думают.
Тем не менее, никто не стал вмешиваться в их действия. Хоть и нехотя, но дали погрузиться в ялик и Таре, бросив её потом на воде, недалеко от Рвицы. Уж больно было опасно отдаляться от своих берегов, несмотря на обещания Тары не злоумышлять против них.
И ещё Сидора никак не оставляло навязчивое воспоминание, к которому постоянно возвращала его память. Слова. Сказанные Тарой в дверях каюты слова, когда она уже покидала её.
— Убей её, — тихо проговорила Тара, останавливаясь возле закрытой двери и не глядя в его сторону.
— Кого? — растерявшись от неожиданности, тупо переспросил Сидор.
— Убей княжну.
— Не могу, — тяжело вздохнул Сидор. Со странным выражением лица он удивлённо глядел на неё. — Я слово дал, что отпушу и что ей ничего не сделаю.
— Никто кроме меня его не слышал, — угрюмо буркнула Тара. — Все кто его слышал уже на дне.
— Про слово забудь! Убей! Убей сейчас, когда можешь. Потом может такого случая и не представиться.
— Нет, — набычился Сидор. — Я дал слово и собирюсь его сдержать, даже если эта дура взялась охотиться за моей головой.
— В конце концов ей когда-нибудь это надоест и она отстанет. А до того часа я уж как-нибудь от неё отмахаюсь, — усмехнулся он. — В конце концов в наш город она не суётся и ладно, — брезгливо поморщился он.
— А с чего ты решил что не сунется?
Не дождавшись отклика от удивлённо глядящего на неё Сидора, Тара с кривой усмешкой продолжила:
— Или ты собрался всю жизнь просидеть у себя в городе?
Тара с искренним сожалением в глазах смотрела на растерявшегося от неожиданности Сидора.
— Нет, но…, - замялся тот.
— Ну-ну, — тихо проговорила амазонка, отворачиваясь. — Ты сам выбрал.
Что было дальше, Сидор как-то не запомнил, полностью сосредоточившись на обдумывании неожиданных
Только никаких умных мыслей ему в голову не приходило. И причин подобного поведения амазонки, он не видел.
Ну а о том, что Тара искренне хотела ему помочь, предупредив об опасности со стороны княжны, он просто не подумал. Причин для подобного поведения с её стороны он просто не знал, елементарно забыв о том, что совсем недавно сам ей серьёзно помог в деле с ворованными ушкуями.
Он как-то не догадался, что той может быть известно благодаря кому была сорвана столь тщательно огранизованная против неё провокация. Пусть даже сам Сидор являлся невольным участником того действа.
И о том, что прекрасно зная подлую натуру княжны и мстительную природу оскорблённой женщины, амазонка его предупреждает от совершения серьёзной ошибки, ему в голову не пришло. Как не понял он и того, что за фигурой княжны выглядывала мрачная тень имперской контрразведки, недовольной возрождением трёх старых кланов…
Слишком многого Сидор в этом мире ещё не знал, чтобы правильно оценивать грядущие опасности.
Сидор влюбился и на весь остальной мир, кроме любимой женщины ему было наср…..ть!
Головомойку, устроенную Сидору с Пашей, когда те с гордым видом попытались отчитаться перед своими в банке, эти два деятеля запомнили если не на всю жизнь, то, во всяком случае, надолго. Если бы обрушившимися на них матерными словами, как шампунем, можно было бы мыть волосы, то Сидор наверное лет сто ходил бы с чисто вымытой головой и шеей. Если б не облез от мата, обрушившегося на их с Пашей многострадальные макушки.
— Ну, — устав уже оправдываться, набычившийся Сидор с упрямым видом запустил свою пятерню в копну волос на голове. — Повторяю ещё раз, для особо глухих. Мы её отпустили, так как обещали. Тару прихватили, чтобы амазонки к нам не лезли и пропустили нас до города. Ну, что-то вроде заложника, а княжну тоже держали вроде заложника, чтоб не вмешались, теперь уже её войско.
— Ну, честное слово, — смущённо воззрился Сидор на Машу, глядящую на него широко распахнутыми от изумления глазами. — Ну, не убивать же её было, право слово. Тем более что, вроде, как и не за што. Дрянь баба, конечно, ну так что ж из того. Не всех же дряней убивать.
— Кому-то дрянь, а кому-то и не очень, — пустился он с умным видом философствовать.
— Да и выкуп за неё взяли изрядный, — виновато глядя на Машу, попытался подольститься к ней Пашка. — Это мы уже не с амазонок, а с её свиты вытребовали. Даже оружия какого-то за неё выручили. Хлам, конечно, — с виноватым видом развёл он руками. — Но зато много и никто на него не претендовал.