Операция "Бешеные лошади"

Анатоль Нат

— Это добром не кончится, — угрюмо бросила она, когда необычно сильный взрыв хохота, донёсшийся до них, буквально потряс стены командной палатки.

— Пока мы ничего не можем сделать, нам остаётся только поберечься, — холодным, злым голосом уточнила она, поймав на себе взгляды собравшихся вокруг сотников. — Поэтому, слушайте приказ. В битву по возможности не ввязываться. Держаться всё время в стороне, на максимальном удалении выстрела из лука. Подальше от их страшных арбалетов.

— За последнюю пару дней вы, надеюсь, убедились, что

под их выстрел лучше не подставляться? — Сидя в своём любимом походном кресле и сцепив перед грудью руки, она обвела всех присутствующих внимательным, серьёзным взглядом.

— Особенно это относится к тем, кто завтра будет в первых рядах, — бросила она предупреждающий взгляд на забившихся в дальний угол молодых, чего-то между собой периодически весело перешёптывающихся девиц.

— Это в первую очередь тебя касается Лия! — одёрнула она нетерпеливо ёрзающую на своём стуле молодую сотницу, недавно только переведённую к ней после окончания столичного учебного корпуса.

— И ещё….

Тара замолчала, молча глядя на сидящих вокруг ней её старых, проверенных соратников. Нервно потерев ладони, она мрачно заметила:

— Плохо, что в бой пойдут только самые молодые, самые неопытные, только, только после курсов, всё новое пополнение. Это никуда не годится, но ничего сделать я не могу. Поэтому ещё раз повторяю. Вперёд не лезть! Не подставляться! Если замечу кого-нибудь за чем-то подобным, — Тара смотрела на смутившихся молодых сотниц ледяным, мрачным взглядом, на несколько минут замолчав и молча разглядывая совершено смутившихся под её взглядом девчонок. — Потом сама! Лично! Своей собственной, властной рукой зарублю!

— Всё ясно? — обвела на всех злым, угрюмым взглядом.

— Ну а раз ясно, можете быть свободны, — угрюмо бросила она, мрачно уставясь прямо перед собой и не обращая внимания на тихо покинувших её палатку амазонок.

Несколько минут после их ухода в командирской палатке царило гробовое молчание, нарушаемое только периодически доносящимися из княжеского шатра взрывами бурно протекавшего там веселья.

— У тебя дурные предчувствия?

Тихий голос её старой подруги Кары, по знаку командира единственной оставшейся в шатре, нарушил её мрачное молчание.

— Нет! У меня нет дурного предчувствия. У меня вообще нет никакого предчувствия.

— У меня есть твёрдое знание того, что завтра мы можем проиграть.

— Я столько лет вожу наш легион, что у меня уже нет предчувствий. У меня есть твёрдые знания. И они мне буквально вопят, что завтра мы лишимся многих из тех, кто сегодня здесь был.

— За ошибки и халатность руководства платят кровью подчинённые. И завтра мы убедимся сполна в этой простой старой истине, — тихо заметила Тара. — Поэтому завтра ты будешь не со мной, а присмотришь за этой столичной штучкой Лией. Слишком рано её выдвинули в командиры. За второй, за Светкой, присмотрит Дуя Колченогая.

— Передашь ей! — жёстко добавила она. — И пусть об этом никто больше не знает. А то они

девки гонористые, ещё психанут сдуру, вправляй потом им мозги.

Тара раздвинула сухие, тонкие губы в холодной улыбке и мрачно посмотрела на сидящую рядом Кару. Что она под этим подразумевало, было понятно без слов.

Утро перед битвой выдалось на редкость хмурым, с низко стелющимися над полем набухшими влагой тучами и какой-то неявной угрозой, разлитой в воздухе. У всех присутствующих на холме в этот ранний утренний час амазонок было состояние какой-то подавленности и еле скрываемого раздражения.

Небольшая группа кряжистых, немолодых уже амазонок, начальственного состава приданного наследной Подгорной княжне войска, с брезгливым выражением на лице молча смотрела на входной полог шатра княжны из которого один за другим выходили молодые, с помятыми после безсонной ночи лицами рыцари.

— Не слишком ли напряжённая ночь перед битвой? — брезгливо глядя на небрежно одетую княжну, поправляющую криво застёгнутый кафтан, заметила Тара, глядя на дворян, ленивой, расслабленной походкой покидающих княжеский шатёр. — Что-то они у тебя еле передвигают ноги, — мрачно заметила она.

— Ещё бы, — усмехнулась княжна, — после такой бурной ночки, да ещё и ноги передвигать. Ничего, — безпечно махнула она рукой, — разойдутся.

— Это им для более крепкой спайки, — сладострастно потянувшись, лениво проговорила княжна, рассмеявшись в ответ на брезгливую гримасу Тары.

— Смотри, как бы не переусердствовала, — хмуро бросила Тара, отворачиваясь. — Им ещё драться весь день.

— Что? — брезгливо сморщила свой носик княжна. — С этим быдлом? — заливисто рассмеялась она высоким, серебристым смехом.

— Вы, Тара, кажется, забываете, что их всего-то жалкая пара тысяч. Или чуть больше, на пару сотен, — усмехнулась она. — А нас более шести тысяч. Из них только полторы закованных в броню рыцарей. И это, не считая судовых команд, что остались ещё на кораблях.

— Не нравится мне их спокойствие, — мрачно заметила Тара, окидывая мрачным взглядом поле со своими, лениво строящимися войсками. — Как будто это не мы их к болоту прижали, а они нас подловили.

— Напрасно вы их боитесь, — княжна презрительно поджала яркие, припухшие после бурной ночи, губы. — Вот увидите, как они рассыпятся под ударом железного кулака моего могучего рыцарского войска.

— Вы можете, для начала, немного пострелять по ним, — благодушно заметила она. — А потом постарайтесь нам не мешать, — усмехнулась она, — когда из-за ваших тощих спин, ударит мой бронированный кулак. А дальше, можете вязать себе всё, до чего дотянетесь. Если только будет что брать, — рассмеялась она издевательски.

— Не думаю, что это хорошая тактика, — мрачно покачала головой Тара. — Лучше будет…

— Вам не надо думать! — резко оборвала её княжна, брезгливо поморщившись. — Вы неделю тут стояли только и делали что думали. И так ничего и не додумали!