Операция «драконья мама», или Не ваше дело, лорд Драко

Богданова Екатерина Сергеевна

– Ночью, значит, можно было одного оставить, а сейчас нельзя? – упёрла я руки в бока, прищурившись.

– Так то ночью, а сейчас день. Вдруг проснётся и испугается. Он же ещё совсем маленький, - снисходительно объяснил Эдрин, с таким видом, будто и я от Жара недалеко ушла, таких очевидных вещей не понимаю.

– Ну ты и наглый, - с восхищением протянула я.

Он проигнорировал моё высказывание и, направляясь к выходу из кухни, начал инструктировать:

– Из замка не выходить. Двери и окна не открывать. Я, конечно,

защитный контур расширил, но вдруг… Жар сбежит и потеряется. Постараюсь вернуться как можно быстрее. А ты пока осмотрись тут, можешь брать всё, что хочешь. И вообще, чувствуй себя как дома.

И я вдруг поняла – он опасается, что на меня опять могут напасть! Поэтому и с собой не берёт, и не маму для дракончика искать собирается, скорее всего, а того, кто меня утопить, а потом и сжечь пытался. И возмущаться сразу как-то расхотелось.

Ну что я, в самом деле? Он же обо мне заботится, уберечь хочет. Вот только зачем делать это так, скрывая от меня правду? У лорда Эдрина Драко просто-таки патологическая тяга к скрывательству и всяческому увиливанию от правды. Он над этой правдой, как дракон над сокровищами, трясётся. Лишнего слова из него не вытянешь!

Я всё понимаю, постоянная необходимость скрывать от всего мира свою истинную сущность и защищать собратьев, на которых буквально охота ведётся, накладывает определённый отпечаток. Но я же не охотница на драконов! Да и знаю уже его главную тайну. Мог бы и приоткрыться немного. Но нет, он продолжает врать и увиливать. Даже в мелочах.

Пока я пыхтела и обдумывала, как бы так подоходчивее объяснить Драко, что не собираюсь отсиживаться в четырёх стенах, пусть и замковых, и имею полное право участвовать в поисках своего неведомого врага, мы дошли до парадного выхода.

– К дверям и окнам не подходить. Скоро вернусь. Всё поняла? – повернувшись ко мне, нахмурился Эдрин.

– Нет, - ответила категорично. – Я пойду с…

– Ну, нет, так нет. Сам запру, - заявил он, перебив меня.

И тут же быстренько вышел, хлопнув огромной створкой парадной двери перед моим носом. Я попыталась открыть дверь и не смогла. Правда, запер! Ну, Драко!

Подбежала к окну, но увидела только удаляющийся в ярких солнечных лучах силуэт чёрного дракона. А на траве перед замком остались валяться его одежда и обувь. И как тык быстро разделся-то?

Постояла ещё немного перед окном в холле и поплелась в спальню. Как бы не бесило это драконье самоуправство, мне есть чем заняться. Стиркой, например. Вот только настроение было такое, что, боюсь, я в процессе всю одежду на клочки поразрываю. Злило всё это неимоверно.

Видимо, поэтому здравомыслие мне и отказало. Иначе объяснить дальнейшие свои действия я не могла. И знала же, что не стоит магию пока использовать, но разозлилась, вспылила…

***

– Да угомонись ты! – выкрикнула в который уже раз.

Но рубашка, моя рубашка, та, что в крови была испачкана, опять обниматься полезла. Я уже

вся в пене и мокрая, злая неимоверно, а она всё вскидывается из ванны и, вот, обниматься лезет!

Я и уговаривала её, и ругалась, и ещё раз магию использовать попыталась. Только хуже стало. Всё прыгает из воды и обнимается!

Но зато отстиралась, так уж отстиралась. Пока туда-сюда прыгала, вся беленькой стала. На что уж кровь плохо отстирывается, но перед рубашечьей прытью даже она не устояла.

– Отставить! – прикрикнула на опять пытающуюся обвить меня рукавами рубашку.

Штаны вздрогнули и предприняли очередную попытку сбежать. Вот только опять завалились при попытке дотянуться до дверной ручки. Никак у них не получалось на одной штанине равновесие удержать, когда второй к ручке дотянуться пытались.

– Ну всё! Достали! – вызверилась я. – А ну живо полоскаться, пока не выкинула!

Рубашка, не та, которая на обниманиях зациклилась, а другая, кинулась выдёргивать пробку из ванны. Вторые штаны меланхолично начали пену с керамических стенок стирать. Носки подгоняли стремительно утекающую воду. Бельё, уже выстиранное, спокойно лежало на тумбе.

Оно вело себя, как и полагается, то есть признаков жизни не подавало. Но это только потому, что я его нормально постирала, без применения магии. А вот всё остальное расшалилось по полной программе, напитавшись чистой магией, которую я влила в воду, чтобы побыстрее всё выстирать.

И вот, теперь воюю. Одна рубашка всё пожалеть хочет, вторая послушная и покладистая, штаны одни грустят, а другие всё сбежать норовят. И только носки радуют, обе пары ведут себя примерно, помогают и всячески расположения добиться пытаются.

Вот уж постиралась, так постиралась! Вся в пене, злая, но зато скучать некогда! Страшно представить, как повели бы себя те вещи, которые не мои. Хорошо, что я их напоследок оставила…

Одежда быстро справилась со сменой воды, выполоскалась и замерла в ожидании приказаний. И только одни штаны-ренегаты всё к двери жались, мечтая о побеге.

– Живо в воду! – указала я им на ванну.

Подошли обречённо, забрались в воду, подёргались там и тоже замерли. Ну, всё – облегчённо подумала я. Угомонились наконец-то! Быстро отжала всю одежду, больше не подающую признаков жизни, ополоснула ванну и пошла искать, где развесить сушиться свой скудный гардероб.

Но, стоило мне только открыть дверь, как сразу стало очевидно, что меня злостно обманули! Несносные штаны затихарились! А как дверь открыла, вырвались из рук и понеслись по спальне, прямо к незапертой двери, дальше по коридору и… В общем, сбежали.

Я покосилась на всё ещё спящего Жара, порадовалась, что моего позора никто не видел, и…

– Затейница-то какая нам досталась, - донеслось от окна.

– Вот Эдринчику будет весело с ней, - послышалось от второго.

Я посмотрела на одно окно, на второе – никого.