Операция "Фауст"
Шрифт:
—Еле от Трояновских «бычков» отвалил. По-быстрому собираемся и едем обратно на Кутузовский.
Мы зашли в холостяцкую квартиру Жукова, и он стал переодеваться в черный спортивный костюм.
— Дела такие. Слава, принеси из холодильника нарзан. Накачался я страшно, особенно притворяться не пришлось. Завтра всю автоколонну отдаю Трояну. Готовится что-то грандиозное. Семь грузовиков будут перевозить взрывчатку. Я этого Эдуарда напоил, он мне демонстрировал автомат новой конструкции, разбирал и собирал его в девять секунд — это рекорд! Ну да фиг с ним... Он этот автомат достал из скрытого сейфа. Надо открыть. Там наверняка все секреты
Жуков достал из встроенного шкафа альпинистское снаряжение, проверил крепления.
—Что ты хочешь делать? — спросили мы в один голос с Грязновым.
—Вы меня на крыше подстрахуете, я спущусь в окно, попробую открыть сейф — как? Это легавых не касается. Давай фотоаппарат.
—Ты офигел, Женя? Сейчас гроза начнется, целый день собирается!
— Как говорят в таких случаях болгары — ничего нет лучше плохой погоды! А Эдуард Никитич еще пару часов будет спать и не очухнется. Я ему Шуриного снотворного граммульку сыпанул. Они меня обшмонали, как на нашей таможне не шмонают. Но вот сигаретки не проверили...
Вася остался в машине — просматривал Кутузовский проспект, а мы с Грязновым под проливным дождем стояли во дворе дома 36 и следили, как Жуков спускался по веревке из слухового окна под крышей. Мы еле различали его на темной от дождя стене. Один этаж вниз, второй, третий... Вот он остановился, сильно оттолкнулся ногами от стены, перебросил гибкое тело к открытому узкому окошку с матовым стеклом и исчез в темном проеме. Через несколько секунд мы снова увидели его в окне: он размахнулся и бросил небольшой сверток — веревку с креплениями — точно в середину детской песочницы.
—Теперь быстро наверх,— шепнул Грязнов.
Я вынул из кобуры свой «Макаров» и прижал ухо к двери. Грязнов отошел и пригнулся, готовый в любую секунду по моему сигналу снести дверь с петель. Кругом была полная тишина. Я считал про себя секунды... Раз, два, три... Сумеет ли Женя открыть сейф?.. Сорок пять, сорок шесть... А если Троян все-таки проснется, захочет в туалет, например? Двести двадцать, двести двадцать один... Я никогда не принимал снотворного, я знаю его действие только по учебникам и литературе... Восемьсот пятьдесят, восемьсот пятьдесят один... «Пусть погибнем мы, братья в братстве...» «Пусть погибнем мы, братья в братстве...». Один, два, три,- я начал считать вторую тысячу... «И главный изверг дал этой чаше свое имя...» Все-таки этот Гудинас вкладывал какой-то смысл в свои бредовые записи... Сто тридцать четыре... Я напрягся и поднял руку с пистолетом — я ничего не услышал, я увидел, как медленно поворачивается головка английского замка. И как ни в чем не бывало из квартиры Трояна вышел Женя Жуков.
— Паша! Приготовь нам свои проявители-закрепители и валяй кемарь дальше! Нам со следователем одну пленку проявить надо, — сказал Грязнов насморочным голосом дежурному криминалисту.
И мы пошли с Грязновым в фотолабораторию НТО проявлять, закреплять и печатать фотоматериал, отснятый этой ночью Жуковым. Проводив нас сонным взглядом, эксперт Паша отвернулся к стене и продолжил «дежурить».
Через час мы закончили свое фототворчество и зашагали гулким муровским коридором в кабинет Грязнова, где сном невинного младенца спал Жуков.
Я отодвинул папки с оперативными делами на угол длинного стола, разложил перед собой снимки. На первой странице еще не совсем просохшей фотобумаги — рукописный текст, сделанный крупным четким почерком, и заглавие: «Записи для памяти: совещания у маршала
«Сегодня, 1 мая, маршал Сталин принял решение произвести правительственный переворот в ближайшее время —ликвидировать генсека и возглавить новый состав Политбюро. На днях Сталин объявит точную дату. Маршал Сталин, председатель Совета обороны, помимо поста генсека партии, примет на себя обязанности председателя Президиума Верховного Совета и Совета Министров. Позорный период безвластия и мягкотелого либерализма, начавшийся в 1953 году, окончен.
Мне поручено подготовить пустующие лагеря для заполнения. Намечено направить в них не менее 10 миллионов человек. Таким, по предположению Сталина, будет число противников политики нового Политбюро.
Сталин одобрил мои предложения — опустить «железный занавес»: прекратить иностранный туризм, обмены учеными и студентами, закрыть на 100 процентов эмиграцию. Э. Т.
Сегодня, 9 мая, маршал Сталин объявил о времени переворота. Дата известна мне, ген. Серому и его помощнику Гудинасу, которому поручено организовать транспорт для доставки взрывчатки. Благоприятствующие факторы: а) командующий Матросов ложится в больницу на операцию — легко нейтрализовать Погранвойска КГБ, б) министр обороны Соколов и его заместитель отбывает на маневры в ГДР, в) члены Политбюро Алиев, Воротников, Шеварднадзе и Зайков поддержат власть нового генсека на местах, где они будут находиться с визитами.
Министр внутренних дел Федорчук, в награду за возвращение поста председателя КГБ, обязался ввести в Москву танки дивизии Дзержинского к намеченному сроку.
Повод для захвата власти — катастрофа небывалой мощи и гибель 100 тысяч человек. В организации катастрофы и покушении на жизнь генсека будут обвинены оставшиеся в живых члены Политбюро, не присоединившиеся к маршалу Сталину. Э. Т.
10 мая. Разработана программа-минимум:
— организация судебных процессов (по типу троцкистско - бухаринских) над руководителями министерств и ведомств за стремление реставрировать капитализм экономическими реформами;
— ужесточить уголовное законодательство в отношении научно-технической и творческой интеллигенции, военнослужащих, верующих, молодежи, рабочих и колхозников, поддерживавших порочный курс прежнего Политбюро;
—ввести льготы для спецназа (повышенная зарплата, продуктовые распределители, жилье), расставить кадры спецназа на ключевые посты...
11 мая. Произошел конфликт Серого с Гудинасом. Принято решение ликвидировать Гудинаса. Э. Т.
14 мая. Гудинас арестован, признан невменяемым, связи с нашей группой не установлены. Надо продумать вопрос о транспорте для доставки взрывчатки. Э. Т.
27 мая. Маршал Сталин объявил нам свою программу-максимум.
Смысл ее сводится к новому курсу в международной политике (полная советизация Афганистана, введение курса «Железного занавеса»...) и внутренней (запретить браки с иностранцами, искоренить социально-экономические, религиозные и национальные движения, закрепить всех трудящихся за рабочими местами минимум на пять лет — направлять непослушных на стройки народного хозяйства). Ввести жесткий курс идеологического воздействия на творческую интеллигенцию —нейтрализация, подкуп, уничтожение; выявление лиц, слушающих зарубежные «голоса», ввести уголовную ответственность за подобные действия и направлять нарушителей в лагеря... Э. Т.