Операция «Гадюка»
Шрифт:
– Мы постараемся, Лаврентий Павлович, – сказал Гоглидзе, который считал себя дальним родственником Берии. Он получил образование и раньше в Госбезопасности не служил. Только здесь вступил в ряды, по необходимости.
– Ты за мной! – велел Берия раненому велосипедисту.
Пока они шли по коридору к лестнице, Берия допрашивал велосипедиста:
– Что произошло? Сколько их? Сколько наших? Какие потери?
Велосипедист отвечал неуверенно, да и понятно – он был в парке, на обходе, когда к Смольному
Эх, сержант поведет шахматистов через главный вход! Он же не подозревает, что на Смольный напали.
В бою у Смольного произошел перерыв, пауза, в которой нападающие искали новые пути к овладению цитаделью большевиков, а защитники зализывали раны и решали проблему – убежать или сражаться.
Появление Берии несколько изменило настроение его войска.
Он даже кричать не стал.
Он прошел к тем велосипедистам, что охраняли входные двери и дежурили у окна первого этажа. Он говорил так:
– Ребята, они пришли, чтобы всех убить. Жестоко и безжалостно. Убегать нам некуда. Они выследят нас поодиночке и затравят как зайцев. Мы можем остаться в живых и существовать дальше, если не пустим их внутрь. Ясно вам?
– Ясно, – ответил за всех сержант. – Но что делать? Поглядите, сколько их.
Берия посмотрел в окно. Нападающие не скрывались.
Справа стояли толпой черные монахи владыки Никифора, человек тридцать. Слева – ополченцы Клюкина. Их было меньше, но Клюкин снабдил их бронежилетами и кольчугами – что удалось добыть по музеям – и даже шлемами. Они и вооружены были посерьезнее.
Вожди стояли сзади своих армий: Клюкин с Грацким, Никифор с Победоносцевым.
На земле между ними и зданием лежали два тела – оба велосипедисты Берии. Если кто-то погиб или был ранен у монахов или ополченцев, их оттащили за боевые порядки.
Как раз между армиями тянулась дорожка, что вела к Смольному.
На ней вот-вот могли показаться шахматисты – и это будет катастрофой, вряд ли сейчас Клюкин и его союзники помнят о договоренностях недавних часов или дней. Их не так волнует поход в Верхний мир, как желание разделаться с Берией.
Наверное, не стоило там, у Биржи, убивать Ларису и Чаянова, из тактических соображений не стоило, – но момент был слишком удобным, чтобы им не воспользоваться. Не удержался он. Как тот скорпион. Да-да, именно как тот скорпион.
Но ведь сделал он это в надежде на то, что вину свалят на сумасшедшего солдата.
Почему же так не подумали?
Почему решили, что виноват Берия?
Он же ушел оттуда сразу, и никто его не видел.
Можно попытаться переговорить врагов, не доверяя им, разумеется, и не ожидая доверия с их стороны.
– Тащите пушку, – приказал Берия.
– Ах, боже
И он принялся кричать на велосипедистов, заставил троих побежать за ним на склад.
А Берия тем временем велел принести рупор.
Рупор часто использовался в Смольном. Берия любил кричать или приказывать в него, чтобы голос грохотом пустых бочек катился по коридору.
Берия подошел к окну, в нем давно не было стекол.
Он крикнул в рупор:
– Клюкин, ты чего сюда пришел?
– Сдавайся, Лаврентий! – откликнулся Клюкин. – Тебе все равно не жить. Ты зачем убил наших товарищей?
– Каких товарищей?
– Не крути, Лаврентий. Ты головы в Невку кинул, тебя видели.
– Клянусь, что я не имею никакого отношения к этим событиям. Я даже не знаю, умерла ли Лариса или ты шутишь.
– Дай сюда! – Клюкин выцарапал арбалет из рук своего солдата и выстрелил в Берию.
Стрела не долетела до здания и косо вонзилась в голую землю.
Тут же по ступенькам лестницы сбежал один из велосипедистов Берии и поднял стрелу.
– Не смей! – закричали солдаты Клюкина.
– Брось вещь! – кричали монахи.
Некоторые даже побежали к велосипедисту, но тот успел вернуться в Смольный, а когда другой солдат приблизился к ступенькам, он получил стрелу в грудь – велосипедисты были наготове.
– Молодец! – крикнул в рупор Берия.
Он видел, что его армия подготовлена к бою куда лучше.
И понятно – он учил велосипедистов воевать, и им приходилось и стрелять, и убивать людей... а солдаты Клюкина были декоративными.
В коридоре послышался грохот.
Катили сооружение, созданное еще в давние времена, когда в городе воевали банды.
Это была катапульта. Ее называли пушкой.
Если оттянуть ложку, то она, освободившись, метала вперед горсть металлических шариков или гравия.
– Клюкин, уходи! – крикнул Берия.
– Сдавайся, убийца! – крикнул Клюкин.
– А вам что здесь делать, братья? – спросил Берия монахов. – Шли бы молиться.
– Эй! – завопил Клюкин. – Войско, к бою готовьсь! Вперед на штурм преступника и убийцы Лаврентия Берии, объявленного вне закона в обоих мирах, шагом марш!
И тут забил настоящий барабан. Берия даже не знал, что у Клюкина есть барабанщик, и это ему не понравилось. Организуются, сволочи!
Войска союзников направились в бой.
Берия велел своим велосипедистам держать наготове холодное оружие.
– Подпускай их поближе, – сказал он, бросив рупор на пол. – Подпускай, но без моего приказа не стрелять.
Пушку-катапульту подтащили к дверям, но не открывали их.
Велосипедист, который знал, как из нее стрелять, насыпал в ковш гравия и гвоздей.