Операция "ГОРБИ"
Шрифт:
Внутри оказалась записка от президента, отпечатанная на лазерном принтере и довольно неформального плана.
«Дорогой Збигнев, — писал президент, — в канун Рождества принято окунаться в атмосферу сказки. Надеюсь, что мой маленький рождественский сувенир послужит Вам талисманом удачи. Несколько лет назад, тоже в канун Рождества, наш талантливый стратег Уильям Кейси подарил мне в качестве талисмана английский серебряный талер XVI века, предшественник американского доллара. И с тех пор я верю в магию рождественских талисманов! Надеюсь, что и «Золотой индеец», появившийся в годы рождения нашей великой страны, сыграет для Вас подобную роль. Сегодня Америке предстоит пережить второе
9
Намек на книгу 3. Бжезинского «План Игры».
На ладонь аналитика выпал блестящий золотой кружок. «Золотой индеец» — пятидолларовая монета огромной редкости была одна из самых первых монет, запущенная в обращение на заре Соединенных Штатов. Индеец, отлитый из чистого золота, был предметом гордости нумизматов. На аверсе монеты красовалось отчеканенное воинственное лицо индейца в профиль, украшенное орлиными перьями. Слово «liberty», «свобода», броским девизом украшало монету, напоминая о главной ценности США, не менее значимой, чем само золото.
Бжезинский, усмехнувшись, покрутил монетку в пальцах. «Золотой индеец» отливал густым солнечным светом и был приятным на ощупь. «Америке предстоит второе рождение!» — повторил про себя фразу из президентской записки аналитик и грустно улыбнулся. Доллар переживал не лучшие времена!
Самая свободная страна мира билась в сетях глобальной экономической зависимости! Самая могущественная страна мира оказалась на грани распада.
Виной тому был ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ДОЛЛАР.
И если раскручивающийся маховик распада США не остановить, то в мировую сверхдержаву, пожалуй, вернутся времена индейцев!
Бжезинский продолжал грустно улыбаться. Золотой индеец, казалось, издевательски подмигнул ему.
Первый миллион внешнего долга был нажит США при Рейгане. С тех пор внешний долг США только рос. Миллионы внешнего долга превратились в триллионы. Пятидолларовые золотые монетки стали музейной редкостью в прямом и переносном смысле слова, ибо американский ДОЛЛАР БЫЛ ОТВЯЗАН ОТ ЗОЛОТА. С тех пор как это произошло в 1972 году, по решению американского министерства финансов, огромная долларовая масса ничем не обеспеченных бумажек наводнила весь мир. А тут доллар еще вступил на постсоветское пространство, разрушая и круша российскую рублевую экономику. Ради этой геополитической миссии его величества Доллара, неконтролируемая эмиссия бумажных денег продолжалась.
И это была «палка о двух концах». Добивая российский рубль и переводя Россию из категории сверхдержав в категорию саттелитов США, доллар для самого себя начал представлять опасность. Бумажки, не обеспеченные золотом и реальным товаром стали представлять угрозу уже для самого американского государства. Самая сильная страна была мировым лидером лишь в своем мифе «о самой богатой стране земного шара». Этот миф Америка создала о себе точно так же, как и ряд других, начиняя со «Звездных войн» и продолжая прочими голливудскими красочными выдумками.
Американское общество все еще искренне верило в величие самой богатой страны Земного шара, но уже по склонам Капитолийского холма все выше поднималось и росло неверие в геополитическое превосходство Соединенных Штатов. Разве может быть богатой страна, живущая в долг, год от года лишь увеличивающая свой триллионный кредит перед станами, которые обеспечивают мировой рынок реальным
И это, в первую очередь, был Китай.
Страна Красных драконов могла в любой миг запросить по счетам страну Желтого Дьявола. Китай, наводнивший весь мир своей дешевой продукцией, поддерживал экономическое благополучие и самой Америки. Самая богатая страна мира почти ничего не производила, став кредитором Китая, и дальновидный Китай охотно заполонил Америку своеобразным товаром: на лицевой стороне «американских сувениров» броско красовались небоскребы, ковбои, статуя Свободы и прочие символы США, а на тыльной стороне была прилеплена этикетка «made in China».
И вот теперь, когда долларовая экспансия вышла за рамки контроля, Америке грозило уйти под воду финансового кризиса, подобно «Титанику», увлекая вместе с собой в пучину все те страны, что поклонялись американскому доллару больше, чем национальной валюте. Годом раньше — годом позже, но глобальный финансовый кризис грозился захватить весь мир.
Бжезинский подбросил «Золотого индейца» на ладони, и ему показалось, что точеный профиль в орлиных перьях иронично оскалился. «Одной лишь борьбой с китайским тоталитаризмом да коммунизмом не обойдешься, — тихо, самому себе сказал Бжезинский. — Слишком сильная и сложная финансовая игра. Но если мы ее у Китая не выиграем, Америка погрузится в кризис и в хаос, и возможно, начнется раскол США по схеме Советского Союза… Какие уродливые формы, однако, подчас приобретает глобальная экспансия! Некоторые штаты уже заявили об экономической независимости… А что дальше? С этими проклятыми кредиторами, с Красным драконом, надо что-то делать…»
На большом темном полированном столе вразнобой валялись шахматные фигуры, ювелирно выточенные из зеленого и белого нефрита. Это был подарок покойного Уильяма Кейси, которым Бжезинский особенно дорожил. Несколько часов назад, когда Горбачев объявил о своей отставке, Бжезинский триумфально сгреб все фигуры в одну кучу в знак того, что Большая игра против советской сверхдержавы окончена. Но он ошибся. Едва закончилась одна большая стратегическая игра, как тут же началась другая. Новая война цивилизаций. Бжезинский начал аккуратно расставлять фигуры по своим местам, думая о том, что в самом выборе материала для них — китайского нефрита — оказалась заложена определенная ирония судьбы.
— Великая шахматная доска не терпит вакуума, — устало усмехнулся аналитик. — Большая игра продолжается.
В зимнем небе зажглись ледяные кристаллы созвездий. Где-то среди них была и Рождественская Звезда, та самая, под которой в святом городе Вифлееме родился Иисус Христос. Историк Игорь Волгин шел по запорошенной мокрым снегом московской улице, кутая подбородок в мохеровый шарф. Он приближался к самой старой площади столицы. Острые ледяные иглы обжигали лоб и впивались в щеки. Грустный колокольный звон прорезал тишину московского вечера тяжелым чугунным басом. И в этом поминальном звоне тяжелый набат тяжело ударил по струнам его сердца. Волгин медленно поднялся по ступенькам выхода из метро и остановился. Прямо перед ним был памятник героям Плевны, а справа — дом номер шесть по Старой площади. То самое легендарное здание, где он провел самые яркие годы жизни.
«Уходит время, уходит эпоха, а этот серый массивный дом остается, как незыблемый символ власти», — подумал Волгин. Незыблемые серые стены, и высокие окна, и полукруг витражного стекла на фронтоне… этому Дому Большой Политики ничто не подвластно. Он пережил застойные времена, когда его украшала вывеска «ЦК КПСС», и пережил тревожный год с табличкой «Администрация президента СССР», и вот теперь уж нет ни ЦК, ни КПСС, ни президента СССР, ни самого Союза…
А этот храм Политической Власти — остался. Незыблемый, как вечность.