Операция «Хамелеон»
Шрифт:
Нога сама резко нажала на тормоз. Завизжали колеса, пахнуло жженой резиной, машину выбросило на середину проезжей части. «Пежо», шедший сзади, чуть было не врезался в нее. Водитель его упустил момент — одно или два мгновения. Он попытался удержать автомобиль на прямой. Его развернуло, повело в сторону.
А спереди летел тяжелый «мерседес». Петр успел вывернуть, его машина освободила проезжую часть и проскользнула мимо брошенного прицепа почти под самым радиатором встречного грузовика.
Шофер преследователей попытался было сделать
Все это случилось в какие-то секунды, но Петру показалось, что он смотрит замедленную кинопленку, настолько четко сознание фиксировало каждый мельчайший отрезок времени и действия.
Он с трудом удержал руль. Но стрелка спидометра уже отсчитывала цифры в обратном порядке: восемьдесят, семьдесят, шестьдесят, пятьдесят…
«Надо было бы остановиться», — вяло подумал Петр, но не сделал этого. Во дворе отеля он не сразу смог выйти из машины, устало опустил руки на сиденье и закрыл глаза.
— Добрый вечер!
Он не заметил, как к машине подошла Элинор.
— Вы?
Петр с трудом вылез из машины.
— Что с вами? — настороженно спросила Элинор. — Что-нибудь случилось?
— Н-нет… — нерешительно пробормотал Петр. — Просто… устал.
— Это все климат, — вздохнула художница, поеживаясь. — Мы уже привыкли там, у нас на Юге, к жаре и духоте. А здесь свежо!
Она была необыкновенно спокойна.
«Вот у кого надо учиться, как себя держать», — подумал Петр.
— Весь день бродила по Каруне, — словно продолжая прерванный рассказ, монотонно говорила Элинор. — Рисовала. Весь день рисовала. Я уже тысячу лет не рисовала так много!
«Одни рисуют, другие пьют… И все, чтобы забыться. А я? Неужели же я угробил этих четырех служак для того, чтобы забыться?» — думал Петр.
— Что с Робертом? — спросил он, чтобы отогнать эту мысль. Элинор помрачнела. Лицо ее стало жестким, губы побелели.
— Он пьян. Он мертвецки пьян, — ответила она с такой злобой, которую Петр в ее голосе слышал впервые.
— Он вас любит, — грустно сказал Петр.
— Да.
Элинор провела рукой по глазам: они были сухими и холодными.
— И самое страшное, что я тоже люблю его. И все это ни к чему Питер. Все это не нужно ни мне, ни ему.
Она повернулась и пошла по аллее к отелю, медленно, опустив голову.
«Не оставляй ее, — вспомнились Петру слова австралийца. — Ей сейчас нельзя быть одной».
Он поспешно догнал Элинор и пошел с нею рядом, приноравливая свои размашистые шаги к ее небольшим, неторопливым.
Элинор вскинула голову. Взгляд ее потеплел.
— А вы знаете, что я подумала, когда впервые увидела вас, Питер?
Петр промолчал.
— Я подумала, будь я лет на пятнадцать моложе,
— Только не вы, — тихо возразил Петр.
— И я тоже, — покачала головой художница. Петр осторожно взял ее руку.
— Вам надо отдохнуть и успокоиться. Кстати, письмо доктора Смита и фотокопию я привезу вам сегодня вечером… — Он помедлил. — А потом? Что вы будете с ними делать?
— Я знаю, Питер.
Она не отняла руку.
— Расскажите, как ваши дела с письмом султана? Может быть, и я смогу вам помочь?
— Вы?
Петр даже остановился от неожиданности. Конечно, Элинор долго жила в Гвиании и умеет разговаривать с гвианийцами. Но сумеет ли она найти общий язык с одноглазым муллой? Сейчас, когда она в таком смятении! Но, может быть, она сама ищет чужие заботы, чтобы забыться в них? Он вздохнул и начал неуверено рассказывать о своей встрече с муллой. Когда он окончил, Элинор некоторое время молчала. Потом медленно подняла голову:
— Хотите, чтобы я убедила старика отдать вам копию письма султана?
Это было сказано таким тоном, что Петр почувствовал себя неловко. Но отступать было поздно, и он молча кивнул. Элинор внимательно посмотрела на него, задумалась.
— Я попробую, Питер, — наконец сказала она просто.
До вечера Петр не выходил из своей комнаты. Он лежал, не раздеваясь, на кровати и пытался заснуть. Время тянулось удивительно медленно, и в голову лезли мысли — одна хуже другой. Наконец стало смеркаться.
Поплутав с полчаса по темным, неасфальтированным улицам старого города, Петр в конце концов выехал к мечети. Неподалеку от нее Петр без труда нашел знакомую фотографию.
Он остановил машину прямо у входа. Сразу же за дверью ударил в глаза свет от яркой лампы без абажура. Здесь было нечто вроде маленькой приемной: несколько просиженных грязных кресел, на стенах — образцы продукции этого крошечного ателье.
Сам хозяин сидел в кресле и пил пиво из бутылки, которую ставил на пол. Два молодых гвианийца — видимо, его приятели — сидели рядом и тоже пили пиво, оживленно болтая на местном языке.
— А… — протянул фотограф, завидя Петра. — Вы за фотокопиями?
Парни прервали разговор и с любопытством посмотрели на Петра.
— Одну минуту.
Хозяин скрылся за дверью, ведущей в лабораторию, и сейчас же появился оттуда с конвертом.
— Вот.
Он вытащил из конверта несколько фотоотпечатков и листок бумаги.
— Можете проверить.
— Спасибо.
Петр развернул отпечатки веером, просмотрел их.
— Я напечатал уменьшенным форматом, чтобы было удобнее, — объяснил хозяин, пристально глядя на Петра.