Операция "Изольда"
Шрифт:
Тут же набежали эсэсовцы, но я отослал их, объявив, что сам разберусь с пленным, а перво-наперво мне нужно его допросить.
Когда Василий перестал сопротивляться, я в первую очередь взял с него слово, что он не станет делать никаких глупостей, потом поинтересовался, что он тут делает.
Василий лишь покачал головой и сплюнул кровавую слюну — видно, я ему слишком сильно врезал.
— А я смотрю, вы, Григорий Арсеньевич, продались. Вам эта форма очень к лицу.
— Ну, а я не стану обсуждать
— Тот же самый вопрос я готов задать и вам.
— Архив профессора Троицкого?
— Так это были материалы из его лаборатории?
— И где же они?
— Догорают в подвале этой церкви.
— Чудесно… Сам до этого додумался?
— Выполнял приказ…
— Да, Шлиман, похоже, теперь и вовсе спятил.
Пока мы говорили, к нам в сопровождении двух дюжих автоматчиков подошел один из офицеров.
— Герр Фредерикс, разрешите забрать пленного.
Я поднял руку, и следовавшие за ним мордовороты разом замерли, словно натолкнулись на каменную стену.
— Он останется со мной.
— В целях безопасности…
— Если вам неясен вопрос субординации на территории, вверенной заботам штурмбанфюрера Хирта, то обратитесь за разъяснениями к бригаденфюреру СС Вилигуту.
После этого появился и сам Хирт.
— Я смотрю, вы сразу же поспешили отличиться, господин Григорий. Задержали русского разбойника?
— Что вы, Август, это всего лишь мой ученик.
— Ваш ученик служит в НКВД?
— В ГУГБ, если говорить точнее, — поправил я. — А где нужно служить, находясь на территории России, чтобы заниматься исследованиями паронормальных явлений? Или вы считаете, что профессор Троицкий не был членом партии и тайным сотрудником Третьего отдела ГУГБ? Если бы все так и было, то его бы и на пушечный выстрел не подпустили к изучению Древних. Что же касается этого юноши, то я пока подержу его при себе…
— Но как сказал офицер охраны, он стрелял в наших.
— А мы стреляли в него… Кстати, должен заверить вас, Август, это большая удача, что мы встретили здесь Василия. Ведь он единственный выживший после провала той Антарктической экспедиции.
— Да, конечно… Если не считать вас и той девушки… как ее зовут… кажется, Катерина.
— Катерина? — встрепенулся Василий. — Катерина… Значит, это была она? А как она попала в подвал?
Настала моя очередь удивляться.
— Подвал? — мы с Хиртом говорили на немецком, которого Кузьмин не знал, а посему из всего нашего разговора он понял только имя Ганской. — Какой подвал? — я на всякий случай покосился на машину. Нет, она стояла на месте, и я видел сидящий на заднем сиденье силуэт…
— Да, она была там, в подвале и…
— Василий, с тобой все в порядке?
— Примерно час назад я застрелил Катерину
— Так… — протянул я напряженно. — Ты уверен?
— На все сто.
Должен сказать, что Василию я тогда не поверил, даже принюхался, не пьян ли он. Нет, с ним было все в порядке, а розыгрышами он не занимался.
— Это все? Тот человек мертв?
— Нет. Я не стал ловить его, гоняясь за ним по темным подвалам… — тут Василий замялся. Определенно, он хотел еще что-то сказать, но раздумывал, стоит ли.
— Что еще?
— Какая-то тварь, которая может превращать людей в зомби, бродит по округе.
— Ты ее сам видел?
— Нет, но пристрелил созданного ею живого мертвеца… И еще там был человек, с лица которого содрали кожу.
В общем, полный набор. Я даже не знал, верить мне Василию или нет. Однако в данной ситуации лучше было поверить, чем проигнорировать. Пусть даже потенциальными жертвами тварей станут фашисты, но ни одному самому зверскому маньяку я бы не пожелал стать ожившим мертвецом.
— Боюсь, мне придется сообщить вам пренеприятнейшую новость, — повернулся я к Хирту, вновь перейдя на немецкий. — Тут не безопасно. У вас есть нож?
Хирт крикнул, и тут же появился один из офицеров, командующих операцией.
— Мне нужна пара толковых ребят, поздоровее и чтобы у всех были штыки или охотничьи ножи… Да, и не забудьте нож для меня.
Вскоре к нам подошли двое эсэсовцев. Без черных плащей и касок, с закатанными рукавами они выглядели настоящими мордоворотами. Они доложились Хирту, косясь на Василия, который на их фоне выглядел слабаком. Один из них был Шульц, а второй… нет, сейчас уже не вспомню.
— С вашего позволения, штурмбанфюрер, — обратился я к Хирту, принимая от эсэсовца длинный плоский нож-штык. В то время, несмотря на присвоение мне чина, я так толком не разобрался в своем статусе. То ли немцы и в самом деле хотели принять меня за своего, то ли я до сих пор оставался привилегированным пленником, которому по ряду причин оказывали определенные почести (если присвоение офицерского звания СС можно принять за таковую). А если еще учитывать мое немецкое происхождение и дворянство… Впрочем, тогда мне было не до этого.
— И я бы очень просил вас рассматривать этого молодого человека не как пленного, а как моего помощника.
Хирт задумался, потом повернулся к Василию и спросил у него на ломаном русском:
— Ты — русский?
Василий кивнул.
— Коммунист?
Василий снова кивнул. Он словно специально рисовался перед эсэсовцами.
— Да, — неожиданно добавил он, словно подчеркивая свою принадлежность к компартии. — И с удовольствием пристрелил бы ваших…