Операция «Караван»
Шрифт:
Главное полицейское управление располагалось неподалеку от мэрии, в самом центре, на набережной возле старой заброшенной пристани, у которой до войны швартовались океанские круизные лайнеры.
Меня, Алекса и Урмана заперли в одной камере, предварительно разоружив. Гидрокостюмы тоже конфисковали, так что остались мы с напарником в одних плавках. Воняло в камере жутко, не многим слаще, чем в общественной уборной ночного клуба вблизи окраины.
Из обстановки имелись только нары и параша. Дверь была целиком из проклепанного железа,
— Кажется, отоспаться нам никто не помешает, — сказал Алекс, забираясь на верхние нары.
Я тоже улегся. Урман с хмурым выражением лица уселся на край свободной заправленной постели.
Говорить не хотелось. Я отвернулся лицом к стене и стал размышлять, что делать дальше. Как ни крути, а ситуация была хуже некуда. И если наш спаситель еще мог отделаться легким испугом и увольнением из муниципалитета без права восстановления, то нам с Алексом срок могли впаять как нечего делать.
Вообще-то власти к нам никогда пылкой любви не питали, а тут подвернулся повод, удобный во всех отношениях. Хорошо еще Ольгу не загребли под шумок.
Чем больше я думал о создавшемся положении, тем сильнее расстраивался. Если поначалу арест казался каким-то дурным наваждением, то теперь жесткие нары все сильнее убеждали меня в реальности происходящего. И постепенно, тихо, на кошачьих лапках ко мне начал подкрадываться ужас.
Ведь этот арест, по большому счету, означал конец так и не начавшейся операции «Караван». Даже полтора года заключения могли истрепать нас настолько, что ни о каких операциях думать не захочется. И ни о каком спасении человечества.
А могли вкатить и три года. И семь, если пойдут на принцип. Год я уже отсидел в тюрьме по молодости, когда взяли банду Грека, так что иллюзий у меня не было никаких.
Мне было неудобно и на правом боку, и на левом. И на спине неудобно, и на животе. Алекс спокойно храпел, а я ворочался, не смотря на усталость, затем встал и принялся мерить камеру шагами.
— Сядь, а? — попросил Урман. — Без твоего мельтешения тошно.
Я послушно уселся. Все же этот бюрократ угодил в камеру, спасая наши шкуры. Лаяться с ним не хотелось совершенно. Внезапно усталость навалилась на меня новой волной. Я лег и почти моментально провалился в сон.
Проснулся я от того, что кто-то крепко теребил меня за плечо. Разлепив глаза я различил в темноте силуэт Алекса.
— Хватит дрыхнуть, — прошептал он. — Не на курорте.
В узком окошке виднелось черное небо с одинокой звездой почти в центре видимого пространства. Судя по отсветам, взошла луна. Урман спал.
— Чего надо? — пробурчал я.
— Ты тут жить собрался? — с усмешкой поинтересовался напарник.
— Нет, стены лбом прошибать… Есть идеи?
— Пока нет. Но ты, я гляжу, скис.
— Без повода,
— Повод поводу рознь. Первый раз в кутузке, что ли?
— А ты?
— Я не первый, — сказал Алекс с гордостью.
— Ну и я бывал. Что с того? Лучше тут с тех пор не стало.
— Это понятно. Ну так о чем думаешь?
— А… — Я вяло отмахнулся. — Рассчитывал на поддержку муниципалитета. Без нее ни о какой операции «Караван» и речи быть не может. Ладно бы еще без поддержки, к этому не привыкать. Но вне закона, это уже перебор.
— А я говорил, что бесполезно их в задницу целовать.
— Да я смотрю, что все бесполезно. Целуй, не целуй…
— Это ты скис, — уверенно заявил Алекс. — Неужели думаешь, что мы отсюда не свинтим? Ну, не из камеры, я понимаю… Но может подвернуться шанс. А если киснуть, гарантированно нужный момент прощелкаешь.
— Даже если сбежим, что с того? Смысл в чем? Так может по суду еще и замнут дело. Постращают и успокоятся. А если рвануть отсюда, вариантов уже не будет. Всю оставшуюся жизнь придется по норам ныкаться.
— Резонно. Ладно, ты капитан, ты и рули. Годится?
— Годится. Мне кажется, что до суда надо мышами прикинуться. Белыми и пушистыми. Может и обойдется. А если нет, то валить отсюда надо уже после оглашения приговора. К тому же, сам знаешь, на этапах оно легче, чем через такое окошко. И Ольга на свободе. Наши, из моей бывшей команды, все живут в городе. И Борис, и Катя, и Док. Так-то мы вроде расстались, но если до них дойдет, что меня по этапу пустили, то могут и подсобить. В теории.
— Вот таким ты мне больше нравишься. — Алекс широко улыбнулся, показав в темноте белые зубы.
— Иди ты… — вяло ругнулся я. — Жрать охота.
— Это тоже хороший знак.
— Никакой это не знак. Химия отходит, после нее всегда пробивает на аппетит.
— А…
— Ладно, поболтали и хватит. — Я решил закончить разговор. — Сейчас все равно ничего не решим. Точнее уже решили.
— Что именно?
— Что при первой же возможности охранникам по башке не даем, а ждем суда. Все, отбой на корабле.
Утром к нам пожаловал адвокат. Бесплатный, от муниципалитета. Я его послал сразу и без малейших угрызений совести.
Не настолько плохи наши финансовые дела, чтобы Ольга не наняла более или менее серьезного профессионала, заинтересованного в результате.
Даже странно, что он не опередил муниципала. Ладно, в нашем положении ожидание является состоянием нормальным.
Я объяснил свои соображения Алексу. Он согласился. Урман тоже меня поддержал. Цену муниципальным работникам он знал лучше нашего.
Ближе к обеду я предпринял несколько попыток поскандалить и истребовать возможность связаться с Ольгой. Попытки успехом не увенчались. Охранник объяснил через окошко в двери, что это далеко за пределами его компетенции, а кому положено решать такие вопросы, тот их и решит, когда настанет черед.