Операция «Клипер». В июле сорок пятого
Шрифт:
Столь хорошая осведомленность о действиях недавнего союзника, объяснялось очень просто. Советские разведчики смогли достать коды британского Адмиралтейства, и теперь Москва читала все действия противника как открытую книгу.
Обладание подобной форой серьезно облегчало действие советских моряков. Однако знать было мало, нужно ещё было потопить, а вот с этим были большие проблемы. Эсминцы адмирала Болдуина плотно прикрыли подходы к Нарвику со стороны Тромсе и все надежды советского командования по срыву переброски войск в Норвегию теперь были связаны
Прекрасно зная, какой теплый прием ему готовят англичане после уничтожения «Мариты», Лапин проявил максимум осторожности во время похода к Вест-фьорду, что в конечном итоге спасло жизнь экипажу подлодки. Достигнув точки рандеву с конвоем Бэйли, он не стал всплывать, а ограничился подъемом перископа. Пролетавшие мимо патрульные самолеты англичан не смогли разглядеть в одном из морских бурунов перископ подлодки, тогда как идущая в надводном положении субмарина была бы видна им как на ладони.
Зная время и место прибытия конвоя, Лапин не долго провел в томительном ожидании появления своей цели. Ему пришлось всего лишь дважды поднимать перископ, прежде чем на самом краю горизонта были замечены дымы конвоя. С поста акустиков капитану подтвердили результаты его наблюдения. Наступал момент истины, но дальнейшие действия командира советской подлодки в корне отличались оттого, что стал бы делать его английский визави. Вместо того чтобы начать сближение с конвоем, а затем атаковать транспорт с перископной глубины, Лапин полностью отказался от подобной тактики боя.
Уйдя с перископной глубины и начав сближение с конвоем, он полностью положился на мастерство своих акустиков, которые не подвели своего командира. Слившись воедино с эбонитовыми чашечками наушников, они сначала отделили шумы винтов эсминцев от шумов «Короля Джорджа», а затем прочно взяли его пеленг.
С самого начала войны, Михаил Лапин увлекся идеей так называемого «слепого удара» — атаки противника без поднятия перископа, основываясь только на данных акустика. Этот метод был очень сложен и труден. Он требовал полной слаженности всего экипажа и в первую очередь точности акустиков в наведении на цель. Многие командиры подлодки избегали не только использовать его, но даже говорить о нем, но только не Лапин. Сразу оценив все плюсы от возможности внезапного удара, он с радостью ухватился за него, заразив своей уверенностью весь экипаж.
За все время войны, капитан лишь трижды смог проверить столь необычный способ атаки на практике. Дважды победа была за ним и один раз, торпеды прошли мимо. Начав охоту на «Джорджа» с таким скромным багажом атак, Лапин шел на огромный риск. Когда подлодка оказалась между кораблями сопровождения и лайнером, старпом предложил командиру поднять перископ.
— Михаил Алексеевич, я считаю необходимым всплыть и поднять перископ. Это даст нам точное представление о месте положения транспорта и поможет лучше сориентироваться перед атакой.
В словах старпома был свой резон, но капитан был непреклонен.
— Всплывать и поднимать перископ сейчас, значит подвергать
— Но ведь можно всплыть, поднять перископ, дать залп и благополучно уйти. Вы ведь мастер ухода от глубинок противника — не сдавался старпом.
— Конечно можно, Павел Константинович, — согласился Лапин, — но вы не учитываете одно обстоятельство. Атакуемый нами корабль — быстроходный лайнер и у него больше шансов уклониться от наших торпед, чем у обычного транспорта. Для его поражения надо бить наверняка, но в этом случаи у нас слишком мало шансов уцелеть при перископной атаке. Вы, что предпочитаете? Потопить лайнер и героически погибнуть или выполнить задание и остаться в живых.
— А тот ли это транспорт, Михаил Алексеевич? — проигнорировал вопрос командира старпом.
— Тот, тот. Других тяжелых транспортов здесь быть не может.
Лапин склонился к переговорной трубе: — Молочков, диктуй пеленг, через каждый градус — приказал он акустику и тот принялся выдавать координаты транспорта.
Идя на самом малом ходу, подлодка неторопливо сближалась с легендарным лайнером. Наступал решающий момент в этом напряженном противостоянии. Молниеносные секунды, что ранее пролетали подобно пулям, стали тянуться, превращаясь в невыносимо долгие минуты. На плечи всех кто находился в эту минуты на центральном посту, давило невидимое, но вполне ощутимое бремя ответственности.
Не отрывая глаз, все смотрели на своего командира, который достал из кармана хронометр и зажал его в руке. Слушая доклад акустика, он совершал последние расчеты атаки, не имея права на промах.
Когда, по мнению Лапина, пришло время атаковать, он вновь склонился к трубе и произнес заветную команду: — Носовые аппараты, товсь!
— Есть, товсь! — один за другим доложили командиру торпедисты. Лапин выдержал паузу, а затем приказал «пли!» и щелкнул секундомером.
Появление торпед стало настоящим шоком для сигнальщиков конвоя. Подобно страшному кошмару из злой сказки, они неожиданно возникли из толщи воды, и хищно блеснув на солнце своими толстыми темными боками, устремились наперерез «Королю Джорджу».
— Торпеды по правому борту! — подобно напуганным чайкам, визгливо и пронзительно закричали наблюдатели, так и не усмотревшие приближение врага. Отчаянно загудели басовитые сирены тревоги, к которым присоединился грохот матросских башмаков по палубе корабля, вперемешку с громкими криками страха и отчаяния перед возникшей угрозой.
Стоявшему на капитанском мостике капитану Гуллю, было достаточно одного взгляда, чтобы определить всю серьезность положения «Короля Джорджа». Без всякого промедления, он положил руль влево, одновременно отдав приказ в машинное отделение «самый полный вперед».